В каждой редакции и телестудии не мешало бы повесить на стенку совет А. Чехова: «Боже, не позволяй мне осуждать или говорить о том, чего я не знаю и не понимаю».
Фанаберия
Фанаберия, иногда скрытая, но чаще всего явная, так и бьёт фонтаном из некоторых наших вещателей. Похожие на петарды, они взрываются, искрят на каждодневном празднике эфира. Любовь к своей работе, позволяющая быть на одной ноге с сильными мира сего, густо замешана у них на любви к себе. Любовь к истине и правде – на любви к своей популярности. Привычка распознавать что-то не то в других изменяет им в оценке самих себя.
Армен Джигарханян в интервью «АиФ»: «Нас хотят поставить раком».
Александр Гордон в программе «Мужское/Женское» обращается к аудитории, возмущённой его поведением: «Ша!»
«Несколько сенаторов со мной встречалось», – роняет в передаче «Персонально ваш» Алексей Венедиктов, имея в виду американских сенаторов. Фанаберия в самом изящном исполнении.
«Не волнуйтесь, я всё объясню», – заверяет слушателей Сергей Пархоменко на радио «Эхо Москвы» в анонсе своей программы. Похоже, ему даже в голову не приходит, что кто-то из слушателей привык жить своим умом.
Чрезвычайно популярный сатирик глумится над дефектами речи известного нашего генсека и другими его недостатками, а также над деталями похорон, никак не учитывая, что у генсека есть внуки и правнуки, которым больно это слушать.
Владимир Соловьёв в своей книге «Путин» пишет: «Кстати, я уверен, во многом на личном опыте, что моя журналистская деятельность всё-таки влияет на события, на персоны, на общество. Этому есть масса примеров. Результаты уже есть и будут в дальнейшем».
Кто ещё из корифеев нашей журналистики называл свою работу деятельностью и выспренно говорил о её результатах?
Крутизна – «пароль» времени
Известный актёр и режиссёр Николай Губенко рассказывал, как он, готовясь к съёмкам фильма, мотался по стране, записывал речь простых людей. И очень при этом удивлялся: люди, как правило, говорили нелитературным языком, но не искажали слова, не пороли всякую чушь, лишь бы выпендриться.
Но как же нравится это кривлянье нашим вещателям… Сегодня в моде всё, что круто. Сказать о ком-то: «Он ненормальный» – пресно. Куда круче: «Он больной на голову».
Кто и когда первым сказал эту фразу, теперь уже не установить. Наверняка человек этот был не в ладах со стилистикой. Сказал коряво, но людям почему-то нравится.
«Вали» звучит гораздо выразительней, чем «убирайся». В слове «упаковать» больше художественности, чем в слове «арестовать».
«Выяснить отношения» – длинно, короче – «разобраться». «Беспорядок» тоже длиннее, чем «бардак».
«Побьём» – слабо, совсем другое дело – «порвём»! «Попасть впросак», «дать себя обмануть» – слишком литературно, другое дело – «повестись». «Чего-то не сообразить» – тоже слабо, куда круче – «тупить». «Напиться» – это вообще из словаря детей. «Нажраться»!
Давайте