– Ты нарвала малины? – спросила она меня, прищурив злые глаза.
Я тоже сощурилась: «И чего это она злится? Не рада, что я вообще вернулась? Уж не она ли призвала того медведя с помощью какого-нибудь ведьминского ритуала? И чего это она вообще до сих пор на кухне делала? Небось варила там свое колдовское зелье из крови черной курицы, зарезанной в полнолуние на тринадцатую ночь моего пребывания здесь, подсыпав туда драконьей чешуи, сушенных тараканов да пауков, пыльцу единорога и роговицу суринамской пипы, а затем, помешивая зловонное варево куриной лапкой шептала заклинания, щедро сдабривая это все своей ядовитой слюной. А не сработало!» – уже хотела выпалить я, но вовремя опомнилась и потупила взор.
– Тут совсем немного. Мне кое-кто помешал собрать больше, – я протянула ей корзинку, и она посмотрела в нее с таким удивлением, что мне казалось, у нее вот-вот глаза вывалятся. В корзине на самом дне лежало грамм двести ягоды, да и та была вся подавлена.
– И кто же тебе помешал, позволь поинтересоваться?
В ее голосе звучало столько сарказма, что по силе своей он превосходил яд чёрной мамбы.
– Медведь! Он был просто огромный и ел малину прям с кустов. Я еле ноги унесла! Вы не представляете…
– Не мели чепуху! – резко оборвала она мой рассказ. – Ты что, за дуру меня держишь?! Если бы ты встретила медведя, то он прикончил бы тебя одним ударом. Прибереги свои жалкие оправдания для кого-нибудь другого!
Она выхватила корзину из моих рук и скрылась за дверью. Я растерянно стояла на пороге еще минут десять, пытаясь отдышаться и набраться смелости, чтобы войти внутрь. Как бы я не храбрилась, мечтая дать ей отпор, интуиция и элементарное чувство самосохранения подсказывали мне, что ей лучше не дерзить.
Собравшись с силами, я вошла в кухню, быстро перекусила и сбежала к себе в комнату.
Ночью мне снились странные сны, как я бегу по лесу, а за мной мчится Анастасия Яковлевна верхом на медведе исполинского размера, который как будто и не медведь вовсе, а какое-то демоническое существо с глазами, пылающими красным