Три мушкетера. Александр Дюма

и Арамис в то же мгновение пододвинулись друг к другу, а де Жюссак поспешил выстроить своих солдат. Этой минуты было достаточно для д’Артаньяна: он решился. Произошло одно из тех событий, которые определяют судьбу человека. Ему предстояло выбрать между королем и кардиналом, и, раз выбрав, он должен будет держаться избранного. Вступить в бой – значило не подчиниться закону, значило рискнуть головой, значило стать врагом министра, более могущественного, чем сам король. Все это молодой человек понял в одно мгновение. И к чести его мы должны сказать: он ни на секунду не заколебался.

      – Господа, – сказал он, обращаясь к Атосу и его друзьям, – разрешите мне поправить вас. Вы сказали, что вас трое, а мне кажется, что нас четверо.

      – Но вы не мушкетер, – возразил Портос.

      – Это правда, – согласился д’Артаньян, – на мне нет одежды мушкетера, но душой я мушкетер. Сердце мое – сердце мушкетера. Я чувствую это и действую как мушкетер.

      – Отойдите, молодой человек! – крикнул де Жюссак, который по жестам и выражению лица д’Артаньяна, должно быть, угадал его намерения. – Вы можете удалиться, мы не возражаем. Спасайте свою шкуру! Торопитесь!

      Д’Артаньян не двинулся с места.

      – Вы в самом деле славный малый, – сказал Атос, пожимая ему руку.

      – Скорей, скорей, решайтесь! – крикнул де Жюссак.

      – Скорей, – заговорили Портос и Арамис, – нужно что-то предпринять.

      – Этот молодой человек исполнен великодушия, – произнес Атос.

      Но всех троих тревожила молодость и неопытность д’Артаньяна.

      – Нас будет трое, из которых один раненый, и в придачу юноша, почти ребенок, а скажут, что нас было четверо.

      – Да, но отступить!.. – воскликнул Портос.

      – Это невозможно, – сказал Атос.

      Д’Артаньян понял причину их нерешительности.

      – Милостивые государи, – сказал он, – испытайте меня, и клянусь вам честью, что я не уйду с этого места, если мы будем побеждены!

      – Как ваше имя, храбрый юноша? – спросил Атос.

      – Д’Артаньян, сударь.

      – Итак: Атос, Портос, Арамис, д’Артаньян! Вперед! – крикнул Атос.

      – Ну как же, государи мои, – осведомился де Жюссак, – соблаговолите вы решиться наконец?

      – Все решено, сударь, – ответил Атос.

      – Каково же решение? – спросил де Жюссак.

      – Мы будем иметь честь атаковать вас, – произнес Арамис, одной рукой приподняв шляпу, другой обнажая шпагу.

      – Вот как… вы сопротивляетесь! – воскликнул де Жюссак.

      – Тысяча чертей! Вас это удивляет?

      И все девять сражающихся бросились друг на друга с яростью, не исключавшей, впрочем, известной обдуманности действий.

      Атос бился с неким Каюзаком, любимцем кардинала, на долю Портоса выпал Бикара, тогда как Арамис очутился лицом к лицу с двумя противниками.

      Что же касается д’Артаньяна, то его противником оказался сам де Жюссак.

      Сердце молодого гасконца билось столь сильно, что готово было разорвать ему грудь. Видит