Евгения ела молча. Сидела насупившись.
Отец спросил у неё:
– Лисонька, свет моих очей, солнце моё огненное, чем тебя день порадовал?
Она не ответила. Встала из-за стола. И хотела было уйти, как вдруг услышала.
– Сядь на место! – голос отца был строгим. – Ишь, чего вздумала, ногами тут топать. Чай не кобыла, чтобы копытами стучать. Это что ещё за выходки такие? Слова ей не скажи. Ох, упустил я тебя.
– А всё ведь можно исправить, – подмигнул кузнец.
Пётр Николаевич уставился на Ивана.
– Ну, скажи, как? Умник… Своих детей нет, а учить собрался.
– Замуж её надо… – засмеялся Иван.
– За тебя что ли? – Полянский видя, как Иван забавляется, решил подыграть. – Да я с удовольствием. Парень ты ладный, одинокий.
Но когда ответил Иван, Пётр Николаевич нахмурился.
– Боже упаси! – произнёс Иван. – Я на огненной копне жениться не собираюсь. Прожжёт она меня ненароком.
– Ах ты, сучонок, – воскликнул Полянский. – Вон с глаз моих, неблагодарный. Он ещё и отказываться вздумал. Да как ты смеешь? Сам купец дочку свою в жёны отдаёт, а ты нос воротишь!
– А я поросят не умею растить, – смеялся Иван. – Это ж сколько мне их надо вырастить, чтобы каждый день Евгеньке молоденького подавать?
Евгения сидела молча и теребила пояс платья. От слов Ивана её с новой силой захлёстывала обида. Больше всего неприятен был его ехидный смех.
– Как мне вас понимать, Пётр Николаевич? – переспросил Иван. – «Вон» из ваших уст как трактовать?
– Вон в свою комнату, – прорычал Полянский и обратился к дочери: – И ты иди в свою комнату. Поесть спокойно не дали.
Когда Пётр Николаевич ставил стул на место, так сильно ударил им о пол, что ножка одна отвалилась.
Он крикнул неизвестно кому:
– И мебель всю замените!
Когда дверь в кабинете заперлась, Иван обратился к Евгеньке:
– Ну что, по комнаткам, лисонька?
Девушка продолжала сидеть, опустив голову.
Иван подошёл к ней близко, положил руку на голову и прошептал:
– Зачем я тебе? Тело у меня страшное, борода колючая. Всю душу ты из меня вынула. Только и благодарен за то, что от гибели спасла. Но женой своей я тебя не вижу. Поздно, Женька, ты опомнилась. Ох, как поздно. Женюсь я скоро. Пора мне уже подумать об этом. А тебе папенька подберёт кого-нибудь по статусу, по богатству. Ты же сама так говорила. Так что нечего губы дуть.
– Да с чего ты взял, что я замуж за тебя хочу. Слишком много возомнил о себе. Я уже и жалею, что спасла тебя.
– Неправду ты говоришь, Женька, лукавишь.
Евгения тряхнула головой, волосы загорелись на плечах.
– Не лукавлю, Иван, не нужен ты мне.
– Ну вот и хорошо! Спокоен я теперь. Спасибо, Женька! Отлегло у меня.
На следующий день Иван с утра пораньше ушёл в лес.
– Кто там? – послышался за дверью встревоженный голос.
– Дядя