Шилов опешил от того, что она назвала его по имени, но тут же взял себя в руки:
– Так. Думаю, наш разговор на этом закончен. Иди домой, уже 9-й час, скоро смеркаться начнет.
– А как же бачата?
– Ни к чему.
Он встал и начал собирать свои бумаги. Но Лисицына не пошевелилась.
– Я не хотела говорить, ты сам меня вынудил.
– Лисицына, иди домой. Я не хочу потерять свою работу здесь. Два собеседования прошел, категорию специально получал. У меня есть любимая женщина, и мы скоро поженимся.
– Ты всё врёшь, врёшь! Я не верю!
Шилов набрал номер матери Лисицыной и сказал:
– Я немного задержал Юлю для беседы, но она уже идет на трамвай.
***2
Конечно, Шилов помнил эту восьмилетнюю вертушку, и когда она пришла в этом сезоне в изостудию, он сразу ее узнал, просто вида не подал. Ему, когда он начал преподавать в школе, исполнилось 22, тогда он только окончил педагогический. Но поработал всего три года и ушел в коммерческую структуру, потому что хотел купить квартиру. Для самостоятельной жизни он уехал от родителей из Москвы и уже почти 13 лет жил в Питере, где сначала учился в универе, а потом стал работать по специальности. Рисование являлось его отдушиной, он рисовал с самого детства и почти до всего дошел сам. По крайней мере, никогда и ни у кого не брал уроков, но многое изучал в интернете.
Когда Лисицына первый раз вошла в аудиторию изостудии, Шилов почему-то ощутил непонятную панику, но постарался ничем этого не выдать. Но потом, когда на одном из уроков он показывал ей прием карандашной каскадной растушевки, и ему пришлось наклониться к ее мольберту, он ощутил какую-то внутреннюю дрожь от близкого присутствия этого существа. Именно существа, которое смотрело на него своими чернущими глазами-вишнями и, приоткрыв рот, жаждало съесть его как пирожное. Он даже почти осязал ее и чувствовал движение воздуха от ее дыхания с запахом Фруттеллы.
Сейчас он не знал, что делать. Самым правильным и кардинальным было бы сразу уволиться и исчезнуть из ее поля зрения. Но потерять такую работу… Впрочем, он и сам уже подумывал уйти, приятель звал его к себе в команду преподавать художественное мастерство в специализированном колледже. В зарплате он немного бы потерял, зато работал бы в очень престижном заведении. Утром он позвонил другу, и тот подтвердил, что ждет его. Шилов перед началом занятий в изостудии зашел к директрисе и подал заявление на отпуск с последующем увольнением.
– Ты даже не доработаешь учебную четверть? – возмутилась директриса Марго, бывшая его однокурсница по универу.
– Прости, у меня обстоятельства. Не подпишешь заяву, уйду без выходного пособия.
– Подпишу, куда я от тебя денусь. Но что случилось, Марат? Что-то серьезное?
– Серьезней некуда.
Марго всегда неровно к нему дышала, поэтому ни в чем не могла отказать, хотя он никогда не играл с ней во влюбленность.