– Я всегда подчиняюсь маме, – ответила Лата. – К тому же кто будет платить за мое место в общежитии? А мне тоже очень хочется пожить какое-то время рядом с Савитой. Но и тебя терять я не согласна. Ты непременно должна нас навестить – ты обязана навещать нас. И если не будешь – грош цена твоей дружбе.
Малати секунду-другую казалась совершенно несчастной, но затем ободрилась вновь.
– А это кто? – спросила она.
Апарна воззрилась на нее строго и бескомпромиссно.
– Моя племяшка Апарна, – представила ее Лата. – Апарна, скажи тете Малати: «Привет!»
– Привет! – сказала Апарна, терпение которой было уже на исходе. – Можно мне фисташковое мороженое? Пожалуйста!
– Конечно, кучук[19], прости, – сказала Лата. – Ну-ка, давайте все вместе пойдем и съедим понемногу.
Вскоре Лата потеряла из виду Малати, оставшуюся в обществе нескольких друзей из колледжа. Но далеко они с Апарной уйти не успели – были пойманы родителями Апарны.
– Вот ты где, прекрасная маленькая беглянка, – произнесла ослепительная Минакши, запечатлев поцелуй на лбу дочери. – Правда, она прелесть, Арун? Где же ты была, моя милая прогульщица?
– Я ходила искать дади[20], – начала Апарна. – И я ее нашла, но ей было нужно идти в дом из-за Савиты-буа, а мне с ней было нельзя. Тогда мы с Латой-буа пошли кушать мороженое, но не смогли, потому что…
Но Минакши уже не слушала ее и повернулась к Лате.
– Честно говоря, розовый не идет тебе, Латс, – сказала Минакши. – Ему не хватает чего-то… чего-то…
– Je ne sais quoi?[21] – услужливо подсказал друг ее мужа, стоявший рядом.
– Спасибо, – сказала Минакши с таким искусительным обаянием, что молодой человек ненадолго воспарил и сделал вид, что смотрит на звезды. – Нет, розовый – определенно не твой цвет, Латс, – подтвердила Минакши.
Оценивающе разглядывая золовку, она томно, по-кошачьи вытягивала свою длинную смуглую шею. Сама она была одета в зеленое с золотом сари из шелка Варанаси и зеленый чоли[22], обнажавший гораздо бо́льшую часть ее живота, чем брахмпурское общество было достойно или готово узреть.
– О! – только и смогла сказать Лата, внезапно смущаясь. Она знала, что не слишком-то разбирается в нарядах, и решила, что рядом с этой райской птицей выглядит довольно блекло.
– А кто этот парень, с которым ты сейчас разговаривала? – строго спросил Арун, который, в отличие от жены, заметил, что Лата беседовала с Маном.
Двадцатипятилетний Арун был рослым, светлокожим, красивым интеллектуалом-задирой, любившим поставить на место младших сестер и брата, безжалостно мутузя их эго. И с наслаждением неустанно напоминал им, что после смерти отца именно он, фигурально выражаясь, стал для них in loco parentis[23].
– Это Ман, младший брат Прана.
– А-а. – В голосе Аруна сквозило неодобрение.
Арун и Минакши этим утром приехали ночным поездом из Калькутты, где Арун был