– Говорил я тебе, чтоб не лез к соседям?!
Андрей молча глядит на тарелку, где осталось еще несколько нарубленных ножом брусков толстого домашнего шпика.
– Вот что, Андрюш, я решил. Ни единого греха тебе больше не отпущу. Гори в аду!
– Да есть ли тот ад, батюшка?
– А вот и узнаешь! – Власий делает злорадное лицо.
– Еще кое в чем признаться хотел, да уж не буду, наверное.
– Да и не надо! Какой прок с этих исповедей? Сами себе душу облегчите – да по новой грешите, а мне только слушать! Видит Бог, тяжек крест службы приходской. Давно в монастырь к братии сердце просится.
– Только на той неделе вернулись.
– И напрасно, как Бог свят.
Андрей берет со стола бутыль. Власий обиженно прикрывает свою рюмку ладонью.
– Ничего, что закурю?
– Кури, Бог с тобой.
Андрей поискал глазами и не нашел жестяную крышку от банки с огурцами, которую видел только что и собрался использовать вместо пепельницы.
– Сам-то не хочешь к нам в обитель?
– А со скуки не помру? Дела там у вас никакого.
– Господу служить не дело что ль? – Тихо возмутился священник. – Заутреня, вечерня, по праздникам еще отдельные службы. В остальное время отдыхаем, беседуем: словами промеж собой, а в мыслях – с Богом.
– Если так хорошо в монастыре, то что же сами там не останетесь?
– А приход я на кого оставлю? Тесть твой, смотри, как постриг принял, про Малые Уды и не вспоминает.
– А что у него в Малых Удах осталось? Теща померла, Анька в городе.
– Не в том дело, – сказал Власий.
– Летом комаров, небось!..
– Ни одного! Семь верст исходил преподобный Тарасий по лесу, чтобы место для обители выбрать. Воздух лесной. Птички Божии поют. Рядом озерцо.
– А в озере рыба есть?
– Не проверяли. Зато скажу, что родник в это озерцо впадает благодатный. Каждое утро, только проснемся, всей братией к нему напиться спешим. В городе такой водицы нет.
– При чем тут город? Будто я в Псков когда собирался?
– А что, думаешь, Анька к тебе в Малые Уды воротится?
– Говорила, что согласна.
– Сегодня согласна, а завтра опять шлея под хвост попадет. Сам ты сколько раз на исповедях мне жаловался: то ей не так, се не эдак. Недаром сказано: баба как горшок, что ни влей – всё кипит.
– Не жалуете вы, батюшка, дамский пол, – усмехнулся Андрей.
– Упаси Господь! – Власий отрывисто перекрестился. – Истинно тебе говорю, сама по себе баба, отдельно взятая, ничуть мужика не хуже. Но только, ежель прилепится к тебе, жди горестей великих.
Андрей чокнулся со святым отцом, выпил и, вместо того чтобы закусить, сделал глубокую затяжку. Крышки он так и не нашел и стряхнул пепел в банку с рассолом, откуда перед этим отец Власий выловил последний огурец.
III. Март
Во