И каждый раз, когда перед Сашей возникала толпа новоприбывших туристов, ее охватывало ощущение теплого, свежего, будто только что испеченного чуда. В груди мгновенно раздувалось празднично-золотистое солнце, дышалось легко, свободно, несуетно, словно тесный тушинский вокзал наполнялся просторным дуновением вечности.
Все изменилось в сентябре, в начале нового учебного года.
После падения «занавеса» некоторые Сашины одноклассники уже успели побывать с родителями за границей. Теперь к этим счастливчикам примкнула и Оля Савицкая с третьей парты. Летом она съездила с мамой и младшим братом в прекрасный город Анимию. Об этой поездке ярко рассказывала внушительная стопка глянцевых фотографий, которую Оля принесла в школу – похвастаться. Одноклассники передавали снимки по рядам, комментировали. То ли завистливо, то ли восхищенно причмокивали, задавали вопросы. Оля отвечала охотно, с подробностями, и ее голос стелился гладко, горячо, переливчато, будто успел пропитаться шелковистым жарким сиянием далекого города.
Когда интерес к фотографиям поутих и одноклассники постепенно начали переключаться на несделанные домашние задания, стопка наконец дошла до Саши. Всю большую перемену и почти весь урок ОБЖ она разглядывала, затаив дыхание, красочные карточки с отпечатками глубоко умиротворенного, словно навечно установившегося рая. И картинно замершая, застывшая на снимках Анимия пробуждалась в Сашиных ощущениях, обрастала рельефом, наливалась теплой пульсирующей жизнью.
Перед глазами щедро сверкали оттенки голубизны, бирюзы, лазури. Море колыхалось у берега солнечно-малахитовыми прожилками, а в далекой искрящейся сини мелькало разноцветными парусами крошечных яхт. На фоне облаков величественно темнели острые конусы кипарисов, раскидисто и мощно дышали пинии, сопротивляясь влажному напору ветра. Празднично пестрела у подножия высокого холма мозаика крыш, а наверху одиноко и строго сияла белая аскетичная церковь. Зеленел остролистный плющ, жадно струился по каменным стенам и мраморным аркадам старинных вилл. Все было живым, настоящим, почти ощутимым.
Но особенно поразила Сашу в тот раз захваченная одним из кадров вокзальная площадь Анимии. Просторное охристо-терракотовое здание вокзала, а перед ним – роскошный фонтан в виде павлина. Распускающийся пенными струями хвост, сверкающий пышный веер. В легких хрустальных брызгах – радужные блики, ослепительные солнечные мазки. И утонченная, непринужденно-изящная скульптура, мраморно-белоснежная райская птица. Непременный атрибут Эдема.
Глядя