Мальчишка кивнул и убежал. А я минут десять приходила в себя, последовательно собирая хронологию событий. Вот я с Евой у Бетти и Ева вручает мне кабошон, вот я на похоронах, под сосной, вот в шатре, потом под елкой. Дальше картинки ускорились, и я наконец собрала себя в кучку. Так, и что это со мной такое? ЕСли я так буду въезжать в окружающую обстановку по нескольку минут, то за это время меня уже кто нибудь схомячит или раскроет. Я легла на солому и уставилась на днище арбы, под которой спала. Со всей этими интригами и расследованиями не хватает только скандалов. Нет, не так, это все местная жизнь, а волнует меня в данным момент другое, и даже сказать не волнует, а прямо вибрирует страхом где то в районе солнечного сплетения. Чудилось мне, что Корташевская Светлана Викторовна словно стирается и пропадает, и это ощущение стало неожиданно болезненным. Стала бы Светлана Викторовна с удовольствием носиться с мальчишками? Играть в “войнушку”? Дружить с кнецхом Гленом? И я представила, как дама пятьдесят с хвостиком, прямо в самом расцвете ума и тела, бегает по улице с десятилетним пацаньем, ввязывается в приключения и очень довольная этим. Дело не в габаритах тела дамы, и не в возрасте, а в том, что Корташевской Светлане Викторовне, стерве, умудренной опытом и грузом обязательств, было бы просто не интересно. А вот в этом мире и в этом девчачьем теле – пожалуйста. Я ведь действительно реагирую на людей как самый настоящий ребенок, плавно перетекающий в стадию подростка. Мне интересно все вокруг, у меня есть эмоции, хотя в голове сидит ворчливая тетка. Причем эта самая тетка постепенно тает, заменяется на кого то другого. Нет, это тоже я, только непонятно кто я. Но, черт возьми, мне нравится. Нравится просто бегать с мальчишками и распутывать интрижки, и даже смерть кажется такой настоящей что ли? Да, точно! Я отношусь к смерти не как врач, а как самый натуральный ребенок. ЕСли вспомнить как я смотрела на смерть в десять лет? А никак, это было просто никак, ни горя, ни переживаний, ни страха. Да. Главное, чтобы вместе со Светланой Викторовной не сбежали из моего арсенала и знания, которыми меня так пичкали Ева и Бетти, да и наработанный опыт врача, руководителя тоже как то жаль. Вдруг исчезнут, и будет у меня из навыков снова “ничего”. Тут мне стало страшновато. Эх, как же мне не хватает дневника. Я бы каждый день туда записывала все, что в голову лезет и вела контроль за собой. И пихала бы в дневник все что помню. Но чего нет, того нет. Кстати о помню, утром же спор, а я приготовилась? Надо бы хотя бы составить план, что мне потребуется сделать, чтобы получить результат. И я начала представлять конструкцию ножного привода для швейной машинки, или точильного станка с ножным приводом, который мы с Евой изучали в музее. Кстати, там же был самый настоящий токарный станок и тоже с ножным приводом. То есть система из педали, двух колес, соединенных ремнем может использоваться в дальнейшем мастером Охором для разного всякого. И понеслась.
Формула расчета передаточного числа ременной передачи была в голове прибита намертво. И даже коэффициенты скольжения