Кадеты и юнкера в Белой борьбе и на чужбине. Группа авторов

красным бантом. На большом плацу задержались. Появился комендант, который предложил всем имеющим родственников в городе зарегистрироваться и идти домой. Предполагая, что значат и чем пахнут все эти регистрации, я со своими двумя друзьями незаметно пробрался в директорский садик, а оттуда, через забор, выходивший в сторону ипподрома, не спеша направился по трамвайной линии к городу. С наступлением сумерек я неожиданно появился дома. Это было Сретение – 2 февраля 1920 года. Дома в квартиру меня не впустили до тех пор, пока я не отмыл с себя всю грязь и не переменил все бывшее на мне белье и платье. Сытно поев, улегся спать в тепле и на чистой постели, впервые за недельное путешествие. Через два дня меня свалил сыпной тиф. Оправившись после тифа, стал приспосабливаться к новым условиям жизни. Попутно вспомнилось, что сыновья корпусных воспитателей, которых в моем отделении было трое – Орлицкий, Смирнский и Буздижан, – с корпусом на Румынию не отступали, и о судьбе двоих кое-что узнал: сын полковника Орлицкого вместе с матерью и сестрой уехали к родственникам в Белую Церковь, где сын был арестован, Ростик Смирнский был арестован и расстрелян в Одессе, а о судьбе Бориса Буздижана ничего узнать не удалось.

      Со временем число наших кадет в Одессе уменьшалось: некоторые куда-то переезжали, чтобы войти в новую жизнь и устроиться на работу, некоторые были арестованы и если и не ликвидированы, то сосланы на долгие годы. Борис Лисаневич 3-го, моего отделения был в балете Одесского оперного театра и, получив контракт, смог выехать в Англию. Ходили слухи, что он был балетмейстером в Нью-Дели (Индия).

      Состав офицеров-воспитателей во время Первой мировой войны часто менялся. Так, у меня в первом классе воспитателем был всеми любимый Петр Петрович – полковник Шеншин[95]. Он был назначен командиром сначала 2-й, а потом 4-й роты. Вместе со своим сыном[96] в начале 1918 года поступил в Добровольческую армию, потом возвратился в Одессу и, после выселения всего корпусного персонала из корпусных зданий, имел одну комнату на Пироговской улице и работал ночным сторожем на Пересыпи. Не помню, когда Петр Петрович выехал из Одессы в Центральную Россию, где тихо ушел из жизни.

      После назначения Петра Петровича ротным командиром наше отделение принял капитан Н.П. Зиневич, который одновременно руководил корпусным духовым оркестром, вместо умершего капельмейстера Бондаренко. Судьба его очень печальна: попав в плен под Канделем, он был мобилизован в Красную армию, откуда был вскоре демобилизован, как бывший «белый», и работал в Одессе кассиром в каком-то предприятии. Во время боев с румынами за Одессу в 1941 году был арестован чрезвычайным трибуналом и расстрелян у стены Херсонского участка за хранение оружия. Наш бывший директор генерал-лейтенант Н.А. Родкевич[97], из-за якобы принадлежности к провокационно созданной ГПУ организации, был арестован органами ГПУ, долго сидел в тюрьме ГПУ, а потом в общей тюрьме, после чего был выслан в Алма-Ату, где и скончался