Ханс задумчиво перебирал монеты на ладони. Никогда в жизни ему так страстно не хотелось иметь коньки. О состязаниях он слышал ещё до разговора с Хильдой и по-мальчишески жаждал случая испытать свои силы вместе с другими ребятами. Он не сомневался, что на хороших стальных лезвиях легко обгонит большинство мальчиков на канале. Возражения Гретель казались ему убедительными. С другой стороны, он знал, что ей, такой маленькой, но сильной и гибкой, стоит только неделю потренироваться на хороших лезвиях, и она будет бежать лучше Рихи Корбес или даже Катринки Флак… Как только эта мысль пришла ему в голову, он принял решение: если Гретель не хочет кофту, она получит коньки.
– Нет, Гретель, – ответил он наконец, – я могу и подождать. Когда-нибудь я накоплю денег и куплю себе хорошую пару коньков. А на эти деньги купишь коньки ты.
Глаза у Гретель засияли радостью, но она сразу же заспорила снова, хоть и не очень настойчиво:
– Барышня дала деньги тебе, Ханс. Если их возьму я, это будет очень невежливо с моей стороны.
Ханс решительно тряхнул головой и зашагал вперёд, а его сестрёнка то шла, то бежала за ним вприпрыжку, чтобы не отстать. Они уже сняли свои деревянные полозья и спешили домой – рассказать матери радостные новости.
– Слушай, я знаю, как надо сделать! – весело закричала вдруг Гретель. – Купи такие коньки, которые тебе будут немножко малы, а мне велики, и мы сможем кататься на них по очереди. То-то будет славно, правда? – И Гретель снова захлопала в ладоши.
Бедный Ханс! Соблазн был велик, но он поборол его.
– Глупости, Гретель! С большими коньками у тебя ничего не выйдет. Ты и на этих-то спотыкалась, как слепой цыплёнок, пока я не обточил концы. Нет, тебе нужна пара как раз по ноге, и ты вплоть до двадцатого должна пользоваться всяким удобным случаем, чтобы тренироваться. Моя маленькая Гретель завоюет приз – серебряные коньки!
При одной мысли об этом Гретель не смогла удержаться от восторженного смеха.
– Ханс! Гретель! – послышался знакомый голос.
– Идём, мама!
И пока они шли домой, Ханс всё время подбрасывал монеты на ладони.
Во всей Голландии не нашлось бы такого гордого и счастливого юноши, как Ханс Бринкер, когда он на другой день следил глазами за сестрой, которая ловко скользила, носясь туда-сюда среди конькобежцев, заполнивших под вечер весь канал. Добрая Хильда подарила ей тёплую кофту, а тётушка Бринкер починила и привела в приличный вид её рваные башмаки. Раскрасневшись от удовольствия и совершенно не замечая устремлённых на неё недоумевающих взглядов, девочка стрелой носилась взад и вперёд, чувствуя себя так, словно сверкающие лезвия у неё на ногах внезапно превратили всю землю в сказочную страну. В её благородной душе непрестанно звучало: «Ханс, милый добрый Ханс!»
– Бейдендондер! (Клянусь громом!) – воскликнул Питер ван Хольп, обращаясь к Карлу Схуммелю. – Неплохо катается эта малютка в красной кофте