Мужчина зажал рот рукой, чтобы его смех не донесли волны. А то сирена точно ему отомстит! И все запасы отдаст наглому крысу со странным именем Анабель. Морской бог, почему он раньше не замечал, что она такая красивая?
«Замечал, – возразил Ролло сам себе. – Всегда замечал». Просто до этого в его снах кружились белоснежные перья. Они манили, волновали, заставляли сердце сжиматься и болеть.
Но в последнее время, когда поступки Верховной сирин давили на него, вынуждая пойти против принципов и принести присягу, он все чаще и чаще стал видеть в грезах море. Стоило закрыть глаза, и возникали образы бирюзовой глади, длинных волос, слившихся с волнами, и белого лица с приоткрытыми губами, а над ним парил туман, сквозь который старались пробиться солнечные лучи.
Капитан решил, что он наконец-то излечился от болезни, имя которой Лорелейн.
Ролло вновь посмотрел на Зеленовласку. Сидит, кажется, сердится, вон как пальцы постукивают по коленям! Интересно, она понимала, когда отказывалась, что во второй раз он может не предложить ей отправиться ловить рыбу? А сирена тем временем положила голову на колени. И Ролло поторопился вернуться на берег.
Заметив в воде движение, Зеленовласка поспешила сменить позу: что угодно, лишь бы не выглядеть расстроенной! Одну ногу она согнула, другой кончиками пальцев коснулась набегавших волн, которые поторопились накрыть ее пенным «покрывалом», будто хотели согреть, чтобы она не мерзла. Но ночью при свете луны, тем более такой огромной, она и не дрожала.
Мелкие волны с тихим шумом накатывали на морскую гальку. Девушка прислушалась. Ш-ш-ш… пф-ф… Словно они пели ей красивую песню о течениях, о далеких берегах, о кораблях, торопившихся домой, и о кораблях, которые так и не доберутся до дома…
– Не жалеешь, что не пошла со мной? – спросил мужчина, стирая с лица капли воды.
«Жалею, очень жалею», – думала сирена, нахмурив брови.
– Нисколько, – ответила она, еще больше запрокидывая голову назад, подставляя шею лунному свету.
Ролло заметил, как ее кожа переливалась, мерцала, словно ее посыпали звездной пылью. Бирюзовая прядь, оплетенная жемчужной ниткой, пересекала обнаженное плечо, поднимающуюся грудь.
– Тебе придется научиться доверять мне… – сказал Ролло, присаживаясь рядом.
Зеленовласка неохотно кивнула. Да, пожалуй, Ролло прав. Он не давал ей поводов опасаться его. Дело в другом – она испугалась себя, а точнее, своей реакции на его близость. Ее рукам хотелось быть на его плечах. Его запах волновал. Она так и хотела прижаться щекой к его спине, а лучше – грудью.
Она боялась, что стоит ей оказаться к Ролло слишком близко – и он почувствует жар, охвативший все ее тело. И ей было стыдно за эти чувства перед Дани, перед собой, перед