Русские, эвакуированные из Крыма, оказались в положении незваных гостей. Англия подозрительно относилась к военному лагерю у самого входа в Дарданеллы. Франция всеми силами старалась выжить русских из Чаталджи и Галлиполи, греки ревниво глядели на русскую военную силу под стенами Константинополя, мечтая сами захватить Царь-Град. Турки в то время были хорошо расположены к русским. При входе в мечеть аскер спрашивал: «урус?» – и приветливо пропускал внутрь храма, куда греков не допускали. В дни Рамазана во дворах мечетей можно было видеть много русских и никого из иностранцев. Русские не были победителями и не внушали к себе враждебности турок. Они были приравнены к ним и одинаково терпели от иноземной власти. По улицам Перы происходили греческие патриотические манифестации сперва венезелистов, а потом приверженцев короля Константина. Для русских и те и другие были одинаково чужды, и они одинаково оставались равнодушными к шумным уличным демонстрациям в столице Оттоманской империи, так оскорблявшим национальное чувство мусульман.
Больше двух лет прошло со времени прекращения военных действий и больше года по заключении Версальского мира, а Европа все еще находилась в атмосфере войны. Ненависть и месть, порожденные пережитым ужасом войны, продолжали разделять европейские народы на два непримиримых лагеря – победителей и побежденных. Мира не наступило. Порванные связи не восстановлены во взаимных отношениях международной торговли, кредита, обмена и передвижения из одной страны в другую. Напротив, Европа распалась на ряд отдельных государств, оградивших себя такими заставами, что общение между странами было почти прервано. Во внутреннем управлении господствовал произвол, насилие и грубая расправа военного положения. Война против войны привела к тому, что никогда еще Европа не переживала такого напряженного состояния вооруженного перемирия. Ни войны, ни мира. Малые государства Польша, Румыния, Греция, Югославия изнемогали под непосильным бременем создания военной мощи и сильного государства. Франция не могла и не хотела приступить к разоружению, добиваясь силой принудить Германию к платежу наложенных на нее миллиардных долгов.
Программа Вильсона, возвещавшая установление мира на началах права и справедливости, на самоопределении народностей и уважении