–– Идеальный солдат. Звучит… крайне ободряюще. – закурила Ульяна, отгибаясь обратно на задний диван.
Машина сбавила ход. И черный «чемодан» уже не вальяжно и грациозно плыл по столичным улицам, поскрипывая подвеской, а тащился. Моргана всматривалась во все, что было на дороге. С заднего кресла вперед подалась и Вирхова, хватаясь за оба кресла руками. Дима же оглянулся по сторонам.
–– Что за черт? – едва слышно спросил он.
По бокам от Волги были грязные и засыпанные всяким мусором улицы с поломанными и обгоревшими столбами, дома с побитой штукатуркой, разбитые витрины и сорванные вывески. Кое-где еще искрили болтающиеся на креплениях оборванные провода. Столица начала погружаться в то же состояние, в котором Дима застал Берлин. Прилавки обнесены и разграблены. Пустые банки больше походили на сгоревшие квартиры с кучей искореженного железного мусора, который раньше был банкоматами. По этим улицам прокатились самые настоящие бои. И стихли они только-только. Из окон ветром выдувало занавески, а пластиковые рамы первых этажей хлопали на ветру. Со многих балконов были содраны стальные решетки, а квартиры были так же превращены в баррикады. Дорогу Волге преградила целая куча тлеющих и жутко вонючих покрышек. Вдалеке, догорая, присел на асфальт пожарный КАМАЗ с разбитой кабиной. На земле были следы гусениц, но не танковых. Скорее всего полицейские баррикады пробивали строительной техникой. Это подтвердил и перевернутый броневик, что был на одной из улочек, перегородив ее. На искореженной технике остались следы от узкого экскаваторного ковша.
Дима обернулся на Ульяну, но даже та не знала, что и сказать. До Красной Площади было еще около полутора километров по прямой, но следы гражданских протестов были видны даже здесь. Приходило понимание, что толпа вскипела, как по команде. А Вирхова ничего не знала и сейчас расхлебывала все то, что не смогла предусмотреть. Лицо ее стало по-военному суровым. Быстрым взглядом она огладывала все, что было вокруг. Пыталась что-то придумать и сказать, но ничего еще не выходило. Женщину распирало от злости, но она не показывала виду. Подвернула ворот черной водолазки, и мотнула головой. Не глядя выбила из пачки новую сигарету, и сунула ее в зубы, но подкурить не успела. Машина свернула на соседнюю улицу, и остановилась.
Волга только чудом не въехала в остов грузовика, который стоял в масляной луже со спущенными колесами. Вокруг него по асфальту распространялся легкий белесый дымок. В воздухе четко ощущался запах гари и сожжённой резины, некоторая горечь от слезоточивого газа. Здесь же появились и первые люди. В основном это были раненные и покалеченные в неравных городских боях гражданские в разнообразных одеждах. Рядом с некоторыми лежали отбитые с боями полицейские каски