– Неужели всё так плохо в нашем книгоиздательском деле? – удивился он, проведя ладонью по туго стянутым резинкой волосам.
– Ну почему же, – слегка дрогнула она губами. – У нас говорят, что книг теперь издаётся так много, что среди них попадаются и хорошие.
Он усмехнулся, уже не удивляясь собственным расспросам, так же, как и тому, что она прилежно отвечала на них.
– Так вы что же, не любите свою работу?
Девушка вздохнула.
– Работу люблю. Она меня кормит. И с языком работать люблю. Лингвистика для меня – творчество. А вот сюжеты, с которыми приходится иметь дело, забываю моментально. По крайней мере, стараюсь забыть.
Он снова понимающе кивнул.
– А что вы оканчивали?
– Иняз. Романо-германская филология. Отделение перевода.
– Да, интересно. Совершенно незнакомый для меня мир. Раньше я об этом не задумывался. – Он внимательно оглядел книги, на которые она указала. – Так во что мы всё это паковать будем?
– Вот, я приготовила бечёвку. Просто свяжем стопками и всё. – Она протянула ему моток. – Диски в пакет. Ну и там флешки всякие. Ещё небольшой архив. Несколько папок.
Пока Владимир возился с книгами, Лена аккуратно упаковала ноутбук в специальную компьютерную сумку, туда же сложила зарядки, в том числе и телефонную, в передний кармашек засунула мышку и коврик. Потом прошла в ванную, собрала в пакетик свою немногочисленную косметику, кремы и шампуни, в большой пакет уложила все собачьи причиндалы и вынесла в коридор. Туда же Владимир перенёс большие сумки и стопки книг.
Лена пробежалась по квартире, пособирав мелочи, их тоже набрался пакетик, сверху положила свою любимую чашку, предварительно завернув в кухонное полотенце. Чашку эту подарила мама, когда ей исполнилось шестнадцать. Она её любила и везде таскала с собой, казалось – достанешь чашку, поставишь на стол, и вроде бы дома.
Лена огляделась вокруг. Ну вот, пожалуй, и всё. Однако времени это заняло гораздо больше, чем она предполагала.
Пёс крутился под ногами, всюду влезая носом. По нему было видно, что он осознаёт важность момента. Он всегда чувствовал, когда его хозяйка нервничает, и тоже волновался, перебегая с места на место и преданно заглядывая ей в глаза.
Лене же, наоборот, казалось, что важности момента она совсем не осознаёт, будто и не намечается в её жизни никаких перемен, она действовала без суеты, чётко и сосредоточенно, Владимир помогал чем мог, поглядывая на неё исподтишка. Разговаривали они мало, в основном молчали. Наконец он не выдержал.
– Послушайте, Лена, вы решили, куда мы всё это повезём?
Она не хотела думать об этом моменте. Не хотела, потому что было ужасно стыдно признаться – везти всё это барахло решительно некуда. Да и куда сейчас деваться самой, она, если честно, тоже никоим образом не представляла. Но признаться в этом перед посторонним человеком было просто невозможно.
– Вот думаю, – промямлила она, не