– Ты что, на войну собрался? – поинтересовался он.
– Моя жизнь – сплошная война, – Геральт пожал плечами. – Я ведьмак.
– Ведьма-ак? – протянул орк, лицо его вытянулось. – То-то я смотрю, татуировка у тебя странная…
Цветная ведьмачья татуировка, как водится, украшала голову Геральта: у правого уха – угловатая туша карьерного экскаватора, через весь затылок – суставчатая лапа, а у левого – зубатый ковш, нависший над фигуркой живого, не то человека, не то эльфа. Живой казался маленьким и жалким рядом с этим стальным чудовищем. Неведомый татуировщик вдохнул в картинку столько жизни и движения, что казалось, будто ковш сейчас обрушится не то на человека, не то на эльфа, что механические сочленения сейчас лязгнут и оборвут чей-то путь.
– Ну что? Теперь вернешься? – неприязненно спросил Геральт.
– Нет, – решительно выдохнул орк. – В конце концов, мне ведьмаки ничего плохого пока не сделали.
– А вдруг я сделаю?
– Вот сделаешь, тогда и поберегусь, – буркнул таксист.
Геральт молча повернулся и зашагал в зев недавно возникшей просеки.
– Учти, орк, – предупредил Геральт. – Завязнешь, я тебя вытаскивать не буду.
– Больно надо, – огрызнулся таксист и вытащил из внутреннего кармана полотняной куртки небольшой короткоствольный револьвер.
«Ой-йо… – ужаснулся ведьмак. – Пукалка-то ему на что? И как он прожил двести с лишним лет? Неужели все время совал голову в самое пекло, и все время это сходило ему с рук?»
В подобное верилось очень слабо. Наоборот, долгоживущие Большого Киева и других мегаполисов отличались повышенной осторожностью и мнительностью, доходящими порой до сущей маниакальности. Ведьмак принимал это как должное, ибо знал: скорость воспроизводства долгоживущих рас неизмеримо ниже, чем у людей. Жизнь каждого эльфа, орка, гоблина или вирга воистину бесценна. Это люди мрут сотнями, а возрождаются тысячами. У остальных все иначе.
Впереди было тихо, только на территории завода продолжало гулко и размеренно бахать. Молот там работал, что ли? Орк, слава жизни, замолчал, и Геральту представилась возможность подумать. Как всегда, на ходу, потому что ведьмакам свойственно уплотнять время.
Итак, кто же может оставлять такие следы и чинить такие разрушения? Кто или что? Несомненно, это машина, и столь же несомненно – это специализированная машина. Причем не транспортная. Во всяком случае, по основной специализации.
– Эй, – обратился к таксисту ведьмак. – Что это за завод у нас за спинами, а? Ты не знаешь?
– Харьковский тракторный. Хэ-тэ-зэ то бишь. Его уже лет сто не трогают, дурное это место. А там дальше – завод Малышева…
Но завод Малышева Геральта сейчас интересовал мало. Иное дело – ХТЗ.
– Лет сто, говоришь? – задумчиво переспросил ведьмак.
– Ну, может, больше. При технике Биксанте туда снаряжали досмотровую группу, я помню, я их возил. Но что-то у них не заладилось, полгруппы положили, образцов не добыли, а до линий так и не добрались.
– Дикие