– Очнулся, паря? – неуверенно спросил мужчина. – А я тебе вот, бульон приготовил. Замерз ты…
Он поднял металлическую эмалированную кружку на уровень глаз Бориса. Тот сглотнул слюну и медленно огляделся.
Небольшая комната. Тусклая лампа под газетным абажуром тщетно силилась осветить темные углы. Раскаленная докрасна железная печка распространяла волны благодатного тепла. В углу – заваленный хламом письменный стол и кособокий шкаф. Все потрепанное, старое и неровное. Нужно признать – под стать гостеприимному хозяину.
Обоняние дразнил запах куриного бульона, который перебивал терпкий запах пыли, золы и давно не стиранной одежды.
Борис, закутанный до глаз в теплое ватное одеяло, лежал на низкой тахте, всей кожей ощущая ее бугристую поверхность.
– Ну? – настойчиво повторил хозяин, приподнявшись с деревянной табуретки. Кружка опасно накренилась в его руках.
– Очнулся, – прохрипел Борис, опасливо косясь на руки мужчины.
– Вот и хорошо! Пей! – Хозяин протянул ему кружку.
Борис выпростал одну руку – до слез не хотелось выбираться из этой уютной берлоги, – взялся за горячий сосуд и с восторгом вдохнул живительный аромат. Горячий комок провалился в горло, растапливая холод, казалось, навечно поселившийся в теле.
– Вот… – заботливо придерживая донышко, довольно пробормотал хозяин, – пей давай. Курочка недаром под солнышком ходила, здоровья тебе накопила. А то, видишь, по морозу-то топтаться – не ровен час и отдашь богу душу… Ты чего, милок, ночью, раздетый по железке-то шарился?
Он забрал пустую кружку из слабых рук Бориса и проницательно прищурился.
Борис понял – нужно говорить. И говорить только правду. Несмотря на свой простецкий вид, мужчина таил в себе какую-то загадку.
– Меня ограбили, – просто признался Борис.
После мгновенной паузы хозяин всплеснул руками, брызнув на стену остатками бульона.
– Ах, подонки! Совсем совесть потеряли. Это же надо было так над человеком измываться, изверги…
Он вскочил на ноги и принялся метаться в тесном промежутке между шкафом и обшитой облезлым дерматином входной дверью. Стала заметна сильная хромота мужчины.
– Как можно живого человека на мороз? Как? Это же верная смерть! Хорошо я на сигнал выехал – кто-то порвал путевой шлейф… А если бы чуть позже?
– А вы – кто? – Борис вставил вопрос и глубже зарылся в постель.
Мужчина резко остановился, пожевал губами. Затем быстрым движением вытер правую руку о штанину и протянул ее Борису.
– Муравьев. Виталий Савельевич. Дежурный по перегону, – церемонно произнес он.
Борис пожал шершавую ладонь.
– Самохин Борис Федорович. Строитель. – Борис неосознанно повторил чужую интонацию.
Они несколько секунд смотрели друг на друга, затем неожиданно для самих себя громко рассмеялись.
Глава 3
Дом