Буря так и не разразилась. Халлар обошёл стол вокруг, подволакивая перебитую ногу – не срослась как следует, полгода уже. Уселся перед расстеленной топографической картой Гриарда, затянулся дымом. Я опустился напротив него в плетёное кресло – разговор так разговор. Кроме нас с Таром, ещё и Халлар знал, что такое истинная омега. Он должен был понять меня.
– Значит, вместе навсегда? Не в наших условиях, Дарайн.
– Мы с Риссой не дети. Не начинай, а?
Я понятия не имел, сколько мне лет. Может, двадцать, может, больше. С этой войной дитём побыть не пришлось толком.
– Ты забыл, что мы здесь делаем? – затянул Халлар.
Помнил я. Растим армию мстителей. Каждый альфа бесценен, каждая омега бесценна втройне. Рисса для меня бесценна в… я такого и числа не знаю.
– Сколько всего нужно добыть, чтобы выжить? – давил Халлар. – У нас патронов меньше, чем ртов! Мало тебе, что из-за Риссы облаву на нас объявили? Теперь устраиваешь медовый месяц?
– И что?! – возмутился я.
Будто в первый раз альфа с омегой закрылись в боксе. Это же святое.
Пометил и пометил – кому какая разница? Я вчера вжимался в смуглую кожу Риссы, взахлёб упивался её нежностью. «Коммуны лишить нас почти всё, – сказала она. – Почему мы лишить себя остальное?» Что я должен был делать, когда уже держал в руках её душу? Оттолкнуть?
Халлар разошёлся, размахивая сигарой:
– Я разве не предупреждал? Ты теперь не боец, а омегин симбиот! Будь у Риссы хоть часть решительности Лиенны, я бы слова не сказал – езжайте вместе. А куда я отпущу с тобой тепличный овощ? Она автомат в руках не…
– Не смей! – Я подскочил, моё кресло отлетело с грохотом. – Тебе бы то, что она пережила!
Халлар смёл на пол нож, увернулся от хватки, поднимая руки:
– Молчу про Риссу, остынь! Признай правду. Твоя омега против коммунов непригодна, а ты сейчас суток без неё не протянешь.
– Я на соплю похож? Справлюсь.
– Не справишься. Я когда-нибудь врал?
Никогда. У меня в животе похолодело.
– Подожди… Ты не говорил про сутки. Ты сказал про эту… эмпатическую связь!
Он вообще избегал темы меченых омег и своего довоенного прошлого. Можно понять: если бы мою омегу убили коммуны… И думать не хочу. Халлар просил нас не делаться зависимыми друг от друга, это вызывает сложности. Но я выбрал сложности, они того стоили.
Халлар уселся обратно, вытянул больную ногу на тумбочке.
– Вот именно, – сказал уже без наезда. – Думаешь, эмпатия – это вместе грустить и веселиться? Ты теперь её эхо: она вздрогнет там, ты вздрогнешь здесь. Была бы это Сино, Кэрил, любая наша омега – ещё ничего. А Рисса твоя свяжет тебя. Она пока не научилась жить по-нашему, для неё выход из бокса – подвиг. Захочет тебя рядом – и помчишься. А ничего другого она не хочет, не видишь, что ли? Как ты поведёшь группу?
– Поведу. Ты меня знаешь.
Значит, буду справляться и