– Мисс Лора, идемте домой, уж очень яро служанка машет с крыльца, наверно вы понадобились вашему отцу…
– А моя мама? Почему она была не рада, что я очнулась? – этот вопрос был сейчас очень важен для меня. Не хотелось ожидать подвоха от человека, который для всех самый дорогой и родной. Ну почему мне во всех моих жизнях не везет с мамой?
– Она боится, что вы не справитесь с обязанностями, и вся семья потеряет этот титул. Поэтому, она хочет скорее отдать вас замуж, чтобы отец передавал знания мужчине.
– А я до того случая с лошадью… не справлялась? Что говорил мой отец?
– Наоборот, он был спокоен, и говорил, что у вас мужской ум, что вы хладнокровны и расчетливы, как и требуется быть человеку рядом с королем. Единственное, чего он боялся, – Табита зажалась, и видно было, что она ляпнула лишнего, и сейчас не знает – как исправить ситуацию.
– Табита, говори все, я обещаю тебе, что не причиню вреда. Обещаю, – я взяла ее за плечи и заставила посмотреть мне в глаза.
– Вы очень мстительная и злая, хитрая, и в вас нет ни капли любви и прощения, – простите меня, но он говорил это вам, когда вы ругались с ним, когда вы отсылали маму Сауриты.
– Лора, я испугался, что тебя нет в комнате, иди скорее, ну, раз ты уже гуляешь, и цвет лица стал вполне здоровым, идем в кабинет, попьем чаю, и поговорим, – кроме служанки на пороге стоял отец. Он улыбался, когда мы поднимались по лестнице. Этот человек очень любил Лору, он жил только ей. Он прощал ее характер и ее жестокость, которые не свойственны ему.
– Отец, все хорошо, прогулка пошла мне на пользу, конечно, идем, – я чуть тише пошла, и когда Табита поравнялась со мной, шепнула ей: – не говори никому о нашем разговоре, пожалуйста.
Она вскинула глаза, и тут же быстро мотнула головой, мол, поняла. Она была так напугана, что вряд ли сказала бы кому-то. Да они тут так запуганы этой Лорой, что когда видят меня, воздух в комнате становится зримым – все пылинки замирают от того, что никто не дышит и не двигается, ожидая с ее стороны подвоха.
Отец то и дело пытался дотронуться до меня, приобнять, прижать к себе, пока мы рядом проходили залу, поднимались по лестнице и шли по его крылу – оно было напротив моего. Где сейчас была матушка, чья дочь наконец пришла в сознание, мне было неведомо, но и мне не особо хотелось пересекаться с этой женщиной. В самом конце коридора он открыл дверь ключом, и впустил меня. Я увидела напротив его комнаты чуть заметную прорезь в стене, как и дверь в крыло с кухней. Ладно, это мы проверим потом.
Кабинет – достаточно просторная, как и моя, комната, разделенная столбами, два больших стола перед окном, но чуть повернутых друг к другу. Сидящие за этими столами одним глазом всегда видели дверь, но от окна было достаточно света – оно выходило на запад.
Отец