В Хмельницое я добрался после двух. Агоп по приглашению отца не пришел, а тот, никого не дождавшись, с друзьями и Андреем отправился к истоку речки ловить раков. Вот так, кот из дома – мыши в пляс, всех нужно контролировать. Попив чаю с бабушкой, я провел беседу насчет наших с отцом планов и попросил направлять его, поддерживать мое намерение.
Она радостно оживилась, дала мне в обратный путь пирожков с разной начинкой и пообещала завтра сходить к врачу и сделать снимок легких. Я сел на велик и укатил, всей душой желая пирожка, но вытерпел, не съел, даже кусочка не попробовал.
Остался только один человек, которого я не навестил после возвращения – всеми презираемый дед Николай, обитающий на даче. Дача находилась между Хмельницким и Штурмовым – как раз по пути, завезу ему пирожки и сделаю то, что очень хотел, будучи взрослым, но дед к тому времени уже умер. Заодно пирожки ему скормлю, а то еще бабушка Валя приревнует к пирожкам второй бабушки.
***
Дед склонился над картошкой, собирая колорадского жука в консервную банку и шевеля губами, меня он не заметил, а я нерешительно замер у калитки, потому что образ деда Николая выпал из памяти, я даже не помнил, как к нему обращаться. Дед для нас был чем-то типа домашнего клоуна. Я осознавал, что мы, натравливаемые бабушкой, превратили в ад жизнь этого человека, и стыдно было посмотреть ему в глаза.
Долго скрывать свой визит не получилось – меня услышал Мухтар, мой любимый пес, помесь немецкой овчарки с кавказской. Повизгивая и ахая, он ринулся навстречу, едва не повалив меня, прижался спиной к ногам, подставляя шею для чесания, словно понял – мы не виделись четверть века, и вот я вернулся. Мухтар жил двенадцать лет и погиб под машиной, будучи еще бодрым и полным сил. Вместе с ним умерла моя юность.
Я помахал рукой обернувшемуся деду:
– Привет!
Он кивнул и занялся жуками. Воздав должное Мухтару, я направился в домик. Корявенькая дача была построена из кирпича, отштукатурена и разделена на три неравные части: жилая площадью метров двадцать пять, пристроенный небольшой хламовник, где хранились старые вещи, книги, тетради и садовый инвентарь, и деревянный курятник, где помимо двадцати кур и петуха, обитала коза Джина. В середине девяностых владельцы коз, не сговариваясь, стали называть их именами героев Санта-Барбары.
Кухня располагалась на деревянной, оплетенной хмелем веранде – двухкомфорочная печь, изнутри сгрызенная мышами, тумба-стол с сушилкой для посуды, где хранилась кухонная утварь, и газовый баллон.
Дед по-прежнему возился в огороде. Спина у него не гнулась, и он приседал, сильно сгибая колени. Бедный дед Коля, недолюбленный родителями старший сын – тот, кем всю жизнь жертвовали ради более слабых. Тот, кто пытался доказать родителям, что он не хуже, он тоже достоин любви, но так и не наполнивший бездонную бочку. Старик, затравленный внуками и женой. В захламленных недрах тумбы-стола я нашел чай, заварил его в чайнике.
Конец