– Хоттабыч! – окликнул Александр, когда тот остановился для очередного передыха. – Чё ты там бормочешь? Не разберу.
Лейтенант, опираясь на альпийские палки, повернулся на сто восемьдесят. Улыбнулся по-детски:
– Типа считалочки. Ритм задаю. На горе Арарат растет красный виноград. Рекомендую, командир.
– Ну, ну, – дернул подбородком Кайда и поправил солнцезащитные очки. Зимой в горах даже в пасмурную погоду «зайчиков» нахвататься, как два пальца в известном эпизоде. – Манлихер береги, герр счетовод.
Перед сопкой ущелье зримо переходило в распадок, а дальше, растолкав склоны, и растекалось долиной.
НП устроили на вершине. На поверку макушка оказалась далеко не такой крутой, чем смотрелась от подножия. Ровнёхонька, точно из-под грейдера, и размером с теннисный корт. Кайда, понятное дело, генералом Ермоловым торчать не стал, присел на корточки:
– Ну, что, братцы-кролики, считай мы дома. Обживайтесь живенько. Писать-кушать на номерах.
– Кавказ подо мною. Один в вышине стою над снегами у края стремнины, – нараспев продекламировал Чупа-Чупс, последним затащившимся на вершину. С «Печенегом» на груди, и РПГ-26 поверх тактического ранца за спиной он воинственно. Широкие очки горнолыжника, румяные щеки и уверенная улыбка на все «тридцать два». Не дать, не взять, Шварценеггер из «Коммандо». – Круто! В самую дырочку.
– Сам придумал? – с простецкой рожей шмыгнул носом Хоттабыч, кроша галетину в ладошку до птичьего размера и закидывая в рот.
– Ага, – перешёл на заговорческий тон Андрей. – Но, если по чесноку, то Пушкин в доле.
– Вы ещё здесь? – высмотрев место, облюбованное Еремеевым, капитан глянул через плечо и подхватил рюкзак. – На счёт «раз» растворились в просторах вселенной.
Лежать на коврике вспененного полиэтилена в комбинезоне с подстежкой из толстого синтепона, одетого поверх шерстеного термобелья было не в пример комфортнее, чем горным стрелкам РККА в телогрейках и ватных штанах в ту войну. Ветерок, ещё тот нудный побирушка, не стихая дул и временами подвывал разнообразия для, норовя скользнут под опушенный капюшон. Спасибо светило, пригревало от души не скупясь. Причём на общественных началах.
Группа расположилась так, что любой лиходей, вознамерившись прошмыгнуть распадком, неминуемо попадал в «огневой мешок». Теоретически те, кого ждали, могли и не объявиться. К примеру, повернули обратно или разбили бивак на обочине, так сказать. Штука в том, случись попытка ретирады, он бы знал. А, отдыхать