***
Он был первым в моей жизни. Первым во всех смыслах этого слова. Не смотря на то, что мне двадцать один, я никогда не была так близка с мужчиной.
Иришка, всегда говорила, что девственности нужно лишится в лет так шестнадцать, чтобы не быть белой вороной. Но в шестнадцать и даже двадцать у меня были совершенно другие интересы.
Мне нравилось удобно расположиться на широком подоконнике и изучать французский язык. Любила заглядывать к маме на работу, интересоваться какими книгами пополнилась библиотека. Она лишь разводила руками, утверждая, для меня нет ничего интересного.
Тогда я отправлялась в книжный магазин. Где могу бродить с утра до вечера между огромными рядами. Выбирать, листать, шурша страницами. Чувствовать запах книг, словно только что их привезли из типографии. Доставили, разложили, как горячие пирожки, от которых еще исходит едва тлеющая, ароматная дымка.
Я любила ездить к бабушке в деревню. Помогать лепить вареники с толченой картошкой, обжаренным до золотистого цвета луком. Сидеть на залитой солнцем кухне, разливать чай из фаянсового чайника и слушать, как она бесконечно рассказывает про политику и жадность олигархов.
Я любила ходить в лес собирать чернику с брусникой, помогать носить дрова, растапливать печь, а поздним вечером выходить на веранду и смотреть на ночное небо с бесконечной россыпью алмазных звезд.
Теперь понимаю, что меня интересовало все, кроме мужчин. Потому что я не встретила того единственного. С кем хочу разделить постель и свою жизнь. Тогда не встретила…
Ранним утром проснулась. Костя не спал. Он целует мои сонные веки, а я говорю ему, что нельзя целовать глаза. Это к расставанию.
Он мягко отвечает, что не верит в эти человеческие предрассудки. А еще нас никто никогда не сможет разлучить. Наша любовь вечна. Наша любовь – навсегда.
– У тебя есть мечта? – спрашивает он и дарит нежный, бодрящий поцелуй в щеку.
– Чтобы мы всегда были вместе, – затем резко встаю с кровати, обернувшись белоснежную до скрипа простынь и бегу в душ.
Мы завтракаем. Звоню маме. Она говорит, что сегодня задержится, так как у них в библиотеке вечерний просмотр фильма. Говорю ей, что крепко люблю и ближе к вечеру приеду домой. Потому что хочу проводить Костю в аэропорт.
Мы проводим целый день вместе до самого вечера. Гуляем по цветущему саду, едим ананас, нарезанный ломтиками прямо в постели.
Наши вещи хаотично разбросаны на полу. Целуемся и совершенно не замечаем, как стремительно бегут стрелки часов.
А потом Костя уезжает, и я начинаю обратный отсчет времени.
– Приеду и сразу поженимся, – говорит он, когда снова меня обнимает.
Не знаю, что сказать. Просто улыбаюсь. Просто смотрю ему в глаза. Просто не хочу, чтобы он уезжал.
Возвращаюсь домой ближе к девяти, когда солнце село за горизонт, а самолет Косте давно парит высоко в облаках. Отец суетится в прихожей, шнурует туфли, сидя на низкой скамейке. Говорит, что идет встречать маму, так как она слишком сильн