Посетителей было немного, и каждый занят своим делом. Никто не шептался, не вёл беседы, так что напрасно я ожидала услышать что-то полезное. Зато в углу находилась стойка с огромной книгой и несколько поменьше лежали рядом. Вот туда точно нужно пробраться. Только неясно пока, можно ли прихожанам ими свободно пользоваться.
Решила последить за действиями посетителей, пока со свечками обходили расположенные по углам портреты. Гамина, Малота, Миана, Ариана – читала я надписи под иконами, краем глаза наблюдая за стойкой с литературой. Но к ней так никто и не подошёл. Поэтому, набравшись решимости, сама медленно потопала в нужную сторону, каждую секунду ожидая, что кто-нибудь меня остановит. Однако, ничего подобного не произошло.
Большая книга оказалась чем-то вроде нашей библии. Прочитать её, как вы понимаете, не представлялось возможным – на это нужно время, а у меня его совсем немного. Отдельными брошюрами лежали посвящения помощницам Дреуса и своды церковных законов – вот их-то я и взялась листать с особым вниманием.
В глазах зарябило от незнакомых понятий и слов, но удалось наткнуться на страницу, поясняющую условия совершения и расторжения брака. Ну с совершением – уже поздно интересоваться, а вот с расторжением… По всему выходило, что я на это действие прав не имею, а вот Алекс – вполне. При условии, что я, например, не рожу ему ребёнка в течение трёх лет.
– М-м-да! Очевидно, женской независимостью в этом мире не пахнет. Печальная новость. – отложила я книжку, заметив, что Томасина выжидающе смотрит на меня, замерев возле статуи.
К тому же в затылок кольнуло ощущение, что кто-то ещё внимательно наблюдает за мной. Обернувшись, увидела скрытую полумраком фигуру. Так и есть – невысокая немолодая женщина настойчиво сверлила меня взглядом.
Поискала глазами Алекса – не нашла. Ну и ладно, решила не спешить и доделать всё, как положено. В моих руках ещё оставалась самая большая свеча, которая предназначалась Дреусу. Кивнула Томасине в сторону лавки, мол пусть подождёт, и вернулась к статуе.
Сложно было разобраться с ощущениями. Тем более такому далёкому от религии человеку, как я. Есть он такой, как видят Дреуса местные, или нет, но присутствие силы непонятного происхождения ощущалось каждой клеткой – от скульптуры ли, от самого места, на котором находился храм – не разобраться.
– В общем, не знаю, как выразить свою мысль. Думается, ты и сам знаешь, кто я и что творится сейчас в моей душе. Поэтому, говорю, как есть – просто спасибо за то, что мы живы. А слепого поклонения, судя по твоим глазам, не требуется. Только искренность, какой бы она ни была. Вот. Обманывать бессмысленно. Ты и так читаешь в моём сердце.
Хотелось добавить, мол, если ты вообще существуешь, но в храме это было бы как-то невежливо по отношению к его к хозяину. В общем, ладно, получилось – как получилось.