Лейса всегда была уверена, что нагревается глина из-за добавления в нее соды и меди. Только в этот раз что-то пошло не так. Как она ни старалась, сколько не вымешивала глиняное тесто, сколько ни шептала отцовские присказки ― глина под ее пальцами оставалась холодной жидкой массой с примесью медной крупы.
– Что-то не идет у меня сегодня, няня, ― растерянно глянула она на рейву Калвину. ― Неужели я перепутала что-то, неверное количество соды или меди добавила?
– А ты не задумывалась, девонька, отчего у меня никогда не получалось заставить глину греться? Я ведь и пропорции, и слова заветные знаю, ― начала издалека няня.
– Так ты же не… гончар? ― Анналейса подумала, и сама поняла, что это ― не объяснение.
Сколько старуха помогала ― сначала отцу, а потом и самой Анналейсе? Воду ― носила, глину ― месила, но никогда за подсушивание, лепку, обжиг и раскрашивание не бралась. Один раз только кривую тарелку да кособокий горшок слепила, и больше не пыталась. Сказала ― не дано.
– А почему другие гончары так, как ты, не могут? Тоже не задумывалась? ― дала новую подсказку няня.
– Так рецепт же… особый. Тайный…
– Нет, Лейса. Дело не в рецепте. Дело в тебе. Мой руки да пошли на кухню. Разговор будет долгий. ― Взгляд блеклых старческих глаз сделался таким усталым и тоскливым, что Анналейса даже плечами передернула. Что-то рассказы няни ей в последнее время одни огорчения приносили. Видно, и сейчас хороших новостей ждать не приходится.
В кухне занялись привычными делами: Калвина взялась тесто на хлебные лепешки заводить, Лейса принялась перебирать крупу на кашу.
– Говори уже, няня, не томи! ― попросила тихо.
– Ну, раз сама все еще не догадалась ― придется и в самом деле мне сказать, ― чуть ворчливо откликнулась старуха. ― Магия в тебе есть ― Дневная, огненная. Совсем немного, следы. У отца твоего немногим больше было.
– Магия? В простолюдинах? Откуда бы?! ― Лейса даже крупу перебирать забыла. Уставилась на няньку во все глаза, гадая: уж не выжила ли та из ума под старость?
– Оттуда. Не смотри на меня, как на умалишенную. Отец твой ― сын мага из Дома Дня. Дед твой магом был слабым, но и его силы хватило, чтобы бабку, мать твоего отца, огнем изнутри выжгло. Едва успела от бремени разрешиться, как ушла по темным тропам.
– А с дедом что стало?
– Его, как только он овдовел, родичи в гамбовы рукавицы взяли. От ребенка велели избавиться, жену подобрали, магией одаренную. Лишить младенца жизни у деда твоего рука не поднялась, вот и оставил его моим родителям, велел спрятать, денег дал, чтобы уехали подальше.
Анналейса покачала головой неверяще. Пересыпала очищенную от сора крупу в котелок, залила водой, повесила над огнем. Только потом к разговору вернулась.
– И откуда ты, няня, все это знаешь?
– Как же мне не знать, если я твоему отцу двоюродной кузиной прихожусь? Мне восемь лет было, когда он на свет появился. Нянчиться