– Иди, ещё не хватало тебе застудиться, – сказала я и подтолкнула Юнию вперёд, сама подхватывая сундуки.
Сил после болезни во мне и так было немного, а тут ещё тяжёлая дорога отняла последние. Потому и руки сразу оттянуло вниз тяжестью непосильной ноши, отчего я едва их не лишилась.
– Мила, я боюсь, – закапризничав, протянула сестрёнка, переступая с ноги на ногу от холода и согревая себе пальцы рук дыханием.
Она основательно продрогла, и её капризы были той ещё бедой в довесок к неподъёмной ноше.
– Иди, дорогая. Можешь заболеть, а воспаление лёгких тебя не украсит, – заметила я, надавив на больное место.
«Лучше так, чем сляжет», —подумала про себя, качая головой.
Когда чёрная болезнь лишила меня красоты, то её стало легко уберечь от разного рода глупостей такими словами. Свою красоту она берегла.
– Я пойду, но рядом! – выкрикнула Юния, передёргивая плечами.
Два сундука я нести не смогла. Мне и одного-то поднять оказалось не под силу. Из-за того, как я их волочила по земле, по округе эхом разносился жуткий скрежет. Не услышать его было невозможно, но встречать нас так никто и не вышел. Мне пришлось самой доставить вещи, пусть и по очереди, к парадным дверям.
Сестра боялась оставаться на месте и всё время неотрывно следовала за мной, что тоже было неплохо. Движения хоть как-то согревали её точёную фигурку.
– Хоть бы услышали, – выдохнула я, поднимая из последних сил массивное стальное кольцо на двери.
Оно выскальзывало из руки, обжигая холодом даже через толстый мех рукавицы.
– Издевательство! Они же знают, что мы здесь! Ворота ведь кто-то открыл, – заметила Юния.
Я же, утомившись после болезни и тяжёлой дороги, соображала всё туже, а мысли мои были достаточно приземлёнными. «Устроить скорей сестру в тепле да накормить горячей пищей, потом лечь спать самой. Пусть даже не в кровать, а на полу у камина…» —размышляла я, ёжась от мороза.
Наконец нас впустили, заставив перед этим едва не окочуриться от холода на пронизывающем ветру. Разносимый последним снег царапал лицо всё сильнее и даже залетал под одежду, колко впиваясь в озябшие ноги.
Когда молчаливый слуга с мрачным лицом отворил двери и пропустил нас в замок, то меня забило дрожью с ещё большей силой. Внутри едва ли было теплей, чем на улице, разве что снега не наблюдалось.
– Прошу вас, светлейшие. Следуйте за мной.
Слуга повёл нас по гулкому холлу, своды которого были так высоки, что скрывались в темноте, неподвластной свету горящих внизу свечей.
Впрочем, по этому жуткому холоду наш путь оказался недолгим. За мощной деревянной дверью, что распахнулась перед нами в конце помещения с высокими тёмными сводами, было светло и тепло, как летним днём. Ещё играла музыка и царило какое-то веселье, дарящее нам с сестрёнкой слабую надежду на лучшее.
– Ваше