– Мы во всём разберёмся, Алёна Ивановна, выясним всю правду, – разносится голос Ситникова, – начнём с ещё одного теста ДНК, но уже в моей клинике, материалы вашего супруга у нас имеются. Если тест и правда окажется отрицательным…, – тут мужчина поджимает губы, его взгляд становится чернее бездны, – то проведём проверку, и выясним, как такое могло произойти.
Глава 6
ГРИГОРИЙ
– Гриша! Ой-ой, что это, что, что здесь случилось? Ограбили? Ох! Сыночек?! Гришенька? – вопль матери пробрался через марево выпитого накануне алкоголя.
Поморщившись, обхватил голову обеими руками, сжал виски. Увидела сломанную мебель.
– Гриша! – голос приближался, звоном отдаваясь в гудящей голове.
Разговаривать, а уж тем более видеть мать, совершенно не хотелось. Читать в её глазах «я же тебе говорила, а ты меня не слушал», слушать её причитания про Алёну, какая она гадина, тем более.
– Ох, сынок! Живой! – в дверном проёме появилась фигура матери.
Женщина прижимала одну руку к груди в районе сердца, второй держалась за косяк двери, на лице испуг.
– Ты…, почему квартира в таком виде? Ты почему в ботинках и на постели? А это что? – фурией пронеслась через всю спальню, остановилась у нашей с Алёной постели, на которой сейчас полу трупом лежал я.
Нагнувшись, мать с пола подняла две пустые бутылки из-под конька, взгляд ошарашенный, губы задрожали.
– Гриша, – с нотками паники в голосе, – ты…, ты вновь за старое? Зачем? Зачем, Гришенька?! – вскрикивает мать.
От её визга голову пронзило острыми иглами.
– Замолчи, – выдавил с раздражением и болью в голосе.
– Что? – охает мать, роняя пустую тару на пол.
Звон бутылок корёжит.
– Ты зачем пришла? – с трудом принимаю положение сидя, на душе погано, тело ломит, изо рта несёт что из кошинного лотка.
– Что значит «зачем»? Я твоя мама, я волнуюсь за тебя, сынок! Я пришла, чтобы приготовить тебе завтрак! – отвечает женщина.
От её слов губы кривятся в усмешке.
– Гриша, сыночек, – голос матери дрогнул, – скажи мне, скажи, что ты не взялся за старое, прошу, Гриша! – опускается на колени около кровати, руками хватается за мою ногу, смотрит встревоженным взглядом.
– Не взялся за что? – смотрю на ней с усмешкой, – ну, говори, мам.
– Ты сам знаешь, за что, – взгляд матери блуждает по моему лицу.
– Ты имеешь виду наркотики? – по взгляду понимаю, что да.
В юношеском возрасте, связался с не той компанией, всё случилось после того, как отец ушёл из семьи. Брак между родителями был ошибочным, по залёту матери. Отец долго терпел закидоны своей жены, постоянные скандалы, ревность матери привела к разводу. Я тогда винил мать, что отец ушёл, вышел из-под контроля, подсел на запрещённые вещества. Мать боролась как могла, искала меня ночами по «друзьям», забирала домой, закрывала в комнате, не давала денег, приводила домой врачей. Меня лечили в тихую, никто не знал, что я употребляю.
Из