Это стальной лист, зеркальный, сияющий до блеска. По периметру идут железные клёпки, прогибающие сталь, словно пуговицы лёгкий шёлк. Не представляю, как поддерживать её в таком сияющем состоянии. Если только после каждого посетителя проходить «Мистером Мускулом».
Другое, что меня поражает – отсутствие какой-либо ручки. Снаружи дверь не открыть – только изнутри.
Интересно.
Пришлось постучать. Раз. Другой. Третий.
Правда, я не жду, что мне откроют. Настолько не жду, что, услышав скрежет замка, от испуга отскакиваю назад.
Сердце ухает в груди, когда из темноты проёма на меня шагает высокая мужская фигура.
– Да как же вы задрали с этими карточками! Пять штук уже не приговор, что ли? Надо предложить поднять до десяти. Может, это вас чему-то научит.
Онемев от такого напора, я бестолково таращусь на наступающего на меня высокого взлохмаченного парня, одетого в чёрный костюм и белую рубашку. Его хорошо начищенные туфли бьют каблуками при каждом шаге, едва не выбивая искры из испещренного трещинами асфальта.
Я снова отступаю на пару шагов, боясь, что при следующем непременно врежусь в стену.
– Вам надо ключи амбарные повесить на шею и под страхом увольнения запретить снимать. Как коровам.
Парень грязно ругается и презрительно кривит губы.
– Что смотришь, как баран на новые ворота? Гони пять штук или вали на все четыре стороны.
– Нет.
– Что, нет?
– Пяти штук у меня нет.
– Ну, и иди отсюда, дура безмозглая.
Я разворачиваюсь и иду. Именно потому, что дура. И как раз-таки безмозглая.
До меня внезапно доходит весь идиотизм моего поступка. Ведь, я же толком и не объясню, к кому приехала. К Тору? А почему сразу не к Одину? Или к Капитану Америка.
Можно просто встать на улице и высматривать его в толпе – эффект будет тот же. Или – что логично! – приехать к открытию клуба и потусоваться поблизости, разглядывая входящих.
С чего вдруг я решила, что Тор здесь работает? Может, он обычный посетитель. Такой же гость, как и я. По тому, что он знает о втором этаже, не совсем как я, конечно. Да, выглядел он круто. Но необязательно же если крутой, то обязательно хозяин. Мы с Юлькой до недавнего времени тоже были хозяйками, но с крутостью той же Алевтины не сравнить.
– Ты точно шизанутая! Что, так и уйдёшь?
Только потому, что теперь в голосе парня нет злобы, я останавливаюсь и оборачиваюсь.
Он скалится. В темноте арки его белоснежные зубы – единственное светлое пятно.
Выглядит жутковато.
– Так и быть, тысяча. Но строго между нами, усекла?
– И тысячи у меня нет, – говорю я, уже понимая, что договориться можно.
– Хрен с тобой! Потом отдашь.
– Не отдам.
Улыбка парня становится ещё шире.
– Ты новенькая, что ли?
– А