Родителем моей последней сестры стал достопочтенный господин Тауни. Единственный, кто взял маменьку в жёны без какого-либо обмана, удочерив меня и всех моих сестёр. Он переехал в наш домик, учил нас с девочками рыбачить и ездить верхом, подарил маменьке её последнюю дочь, малышку Линни, а затем проиграл всё в карты и застрелился.
И вместе со всем этим маменька не утратила вкуса к жизни, радовалась каждому солнечному лучу и утверждала, что всё, что ни делается, делается к лучшему.
Разве я хуже?
Тем же вечером, сложив в небольшую корзиночку кое-что из любимых мастером Тугом угощений, я выскочила на улицу и, обойдя дом по кругу, зашла со стороны чёрного хода. Поднялась по гулкой лестнице на третий этаж и решительно дёрнула за хвостик магического звонка. Сначала ничего не происходило, а потом в глубине квартиры скрипнула половица.
Я подождала с минуту и снова позвонила.
– Конни, я тебя слышу! – довольно громко крикнула я, и эхо моего голоса заполнило пустоту огромного дома. – Это я, Мадэйлин!
Никакой реакции.
Тогда я ещё раз позвонила, одновременно колотя кулаком по створке двери.
– Открой! Ты меня знаешь, я всё равно не уйду! Лучше по-хорошему открой.
Я выждала ещё какое-то время, и когда в квартире снова заскрипели полы, в раздражении притопнула ногой и пригрозила:
– Считаю до десяти и иду в жандармерию! Шефа Лоиса заинтересует моя история о том, как вы решили уморить до смерти почётного подданного Его Императорского Величества, знаменитого зодчего мастера Туга.
Это помогло. Дверь приоткрылась, и в узкой щели показался перепуганный карий глаз Конни – служанки мастера Туга.
– Не велено пущать, – просипела она громким шёпотом. – Молодой господин строго-настрого запретил… Порченная лихорадка у нас…
– И у тебя? – Ахнув, я непроизвольно попятилась.
– Только у мастера, – пробормотала Конни в ответ и оглянулась, прислушиваясь к звукам в глубине квартиры. – У меня эта… как её? Карантена. Эрэ Бирн третьего дня приходил…
Его-то я видела, а толку?
– Распорядился, – продолжила рассказ Конни. – Порошков оставил каких-то…
– От порченной лихорадки? Вот же старая сволочь! – яростно возмутилась я. – Не лечат её порошками, лихорадку эту, потому что нет таких порошков, которые проклятье развеивать умеют.
– Не, – тряхнула головой Конни. – От карантены. Не такая уж я тёмная, как ты думаешь. Сама знаю, что от этой хвори лекарств нет… Да и ты не лекарка и не целительница. Разве можешь чем-то всерьёз помочь?
Я вздохнула, теряя запал.
– Тогда хотя бы пирожки возьми, – предложила неуверенно. – Ну и там ещё кое-что для мастера.
Служанка округлила глаза и даже, как мне показалось, немного побледнела.
– Да ты что! Молодой господин узнает, что я кому-то двери открывала, шкуру с меня спустит… Но ты не беспокойся! Я хорошо