Я взглянул на запястье с покоящимся на нем хронометре.
– Сегодня не пятница и не суббота.
Замечание поразило девчонку. Она «зависла» на несколько секунд, напоминая мне рыбу, выброшенную на берег. Ее губы несколько раз сложились в букву “О”, пока она не выпалила:
– Как ты смеешь?! Обращаться со мной, как с какой-нибудь девкой?!
Она все-таки подскочила ко мне, чтобы ударить, покачнулась и едва устояла на ногах. Я не стал подниматься, чтобы удержать или схватить за руки. Я подозревал, чем может закончиться подобное – обвинениями в том, что я распускаю руки. С моим положением нужно быть начеку и не давать поводов для подобных слухов.
– Не хочу участвовать в твоем спектакле. Ты сейчас ведешь себя как истеричка, – ответил я со своего места, не переставая при этом разглядывать гостью. – У меня не стоит на таких.
Я всё пытался найти в ней что-то, вызвающее желание терпеть такое поведение.
– Я Кристина Кашевникова – проговорила она надменно, – депутат Государственной думы Российской Федерации.
Прозвучало пафосно и немного смешно. Потому как сразу после фразы девушка икнула.
Я приподнял бровь, ожидая продолжения. Но его не последовало. Кристина посчитала, что ее слова имеют вес. Не для меня.
– Своим удостоверением можешь хвастать в родном Красногорске, но не здесь, – посоветовал я, поднимаясь. – Сцены и представления оставь для журналистов. Тут нет камер, которые следят за твоими поисками любви.
Этой фразой я небрежно напомнил о карьере Кристины, которая началась на проекте “Жилище”. Она ненавидела эту часть своей биографии и требовала, чтобы об этом нигде не упоминали.а это мне тоже было плевать.
Я прошел в ванную комнату, встал напротив зеркала, оценив свой усталый вид. Затем повернул кран и набрал прохладную воду в ладони, плеснув ею в лицо.
– Я считала, что у нас все серьезно, – продолжила неугомонная Кристина.
Я не отвечал ей, умываясь и глядя на то, как вода стекает по мраморной чаше в водосток. Все ждал, когда Кашевникова остановится, поймет, что лучше заткнуться и уйти. Но она упорно продолжала рыть себе яму.
– Думала, что ты поедешь за мной, – Кристина оперлась спиной о дверной косяк. – А не приедешь домой под утро.
– Вся шутка в том, что я о тебе не думал. И даже не полагал, что ты будешь стоять по моим окнами и ждать, когда я вернусь.
Похоже, я попал в точку и девушка и правда торчала у моего дома в ожидании моей персоны.
– Почему ты так со мной поступаешь?.
– Я не твоя карманная собачонка. Кстати, а где она?
Сколько помню Кашевникову рядом с ней всегда было это недоразумение, вечно дрожащее, и слабое. На хрупком шейке вечно висели какие-то блестящие брелки и ленточки.
– Впрочем, неважно. Если тебе нечего мне сказать, то давай попрощаемся.
Мне хотелось объяснить этой дуре, что взрослые люди не ведут себя настолько глупо. Где-то в ней должна оставаться гордость, достоинство и уважение к себе.