Сабина Шпильрейн: Между молотом и наковальней. Валерий Лейбин

меня рассказать ему, на что я потратила деньги. Затем он сделал предложение одолжить мне 100 франков на шляпу и починку туфель. Как тебе это нравится? Мне было настолько стыдно, что хотелось провалиться сквозь землю, но этого человека невозможно переспорить. С другой стороны, мне было приятно, что он совершил хороший поступок, и я не хотела мешать его порывам. Не говори ему об этом ни слова. Странно, как это приятно быть объектом его «благотворительного влияния» и позволять ему тратить на меня деньги. Естественно, я скоро верну ему деньги, но он еще об этом не знает. Вот, ты можешь видеть, что это за человек, мой Юнга. Он собирается прийти ко мне в пятницу (1-го сентября), в 3 часа. Если бы я только до этого времени смогла научиться готовить борщ!..»

      Во власти сновидений

      Как я ждала прихода Юнга! Мне так хотелось угостить его борщом. Ведь он даже не знает, какое это объедение – настоящий борщ.

      Но в последние дни я была так занята и так уставала, что мне не удалось выделить достаточное время для приготовления такого же вкусного борща, какой получается у моей мамы. Придется отложить его приготовление до другого раза.

      Мой Юнга пришел ко мне, как и обещал. Правда, он немного задержался, но эти несколько минут показались мне вечностью.

      Он прошел в комнату. Как обычно, справился о моем самочувствии и сел на стул, стоящий чуть в стороне от стола.

      Мое самочувствие?

      Я была на седьмом небе. Хотелось прыгать и смеяться от счастья. И я не знала, что ответить Юнгу, боясь нечаянно выдать ту шальную радость, которая охватила меня.

      Чтобы выиграть время, я обошла его и села на стул поближе к столу. Мне удалось справиться с волнением. Губы сами собой раскрылись, и я смогла лишь произнести:

      – Все хорошо. Чувствую себя прекрасно.

      – Мне показалось, что в последнее время Вы, Сабина, чем-то озабочены.

      Юнг внимательно посмотрел на меня. Мое сердце учащенно забилось, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди.

      – Я прав? Или мне это показалось, – не дождавшись ответа, спросил Юнг.

      – Все в порядке. Просто в последнее время я немного устала. Не обращайте внимания. Вот выкрою время, высплюсь, и усталость как рукой снимет.

      – Вы мало спите? Не успеваете с учебой или не можете уснуть, когда ложитесь в кровать?

      Вопросы Юнга застали меня врасплох.

      Что это он спрашивает о кровати? Хочет знать, о чем я думаю, когда ложусь спать?

      Не могу же я ему сказать, что подчас полночи лежу в кровати, думая только о нем.

      – Вроде сплю нормально. Просто не получается уснуть мгновенно, как это бывает у других.

      Опять приходится скрывать правду. Ну прямо как в клинике Бургхольцли, когда я была там в качестве пациентки!

      А что делать? Не могу же я признаться в том, что поздними вечерами, перед отходом ко сну, сердце мое болит от нежности и любви.

      – А как насчет сновидений? – снова спросил Юнг.

      – Сновидений? – машинально переспросила я.

      – Да.

      Юнг