Ю. Пожера «Рыбы не знают своих детей».
Эта книга появилась у меня таким образом.
Она не пахнет попсовой современной типографией. Тут скорее многолетняя сырость/залежалая грусть. На нахзаце указана цена – 2 руб. 30 коп. Год выпуска 1989.
Я забрала ее с полки в подъезде в Москве. Она приехала со мной в мои родные края. Эта книга была все это время моей. Теперь будет принадлежать тому, кто отказался со мной дружить.
Это трогательная история о жизни в тайге. Очень проникновенная и настоящая.
Пока читала ее, делала заметки, подчеркивала цитаты. Спустя время, возвращалась к ней и листала, вспоминала, переживала заново. Мне она очень нравится.
Одна из моих любимых книг. Она с историей внутри и с отдельной историей своего существования.
Мне всегда хочется поделиться чем-то хорошим с людьми, которые мне нравятся. Но расставаться и дарить прощальные подарки очень грустно.
"Тебе будет грустно долгое время, а потом тебе будет все равно, и это – лучшее чувство в мире." – Вуди Аллен.
Мне нужно разбиться. Истощиться до нуля, чтоб меня заметили. Мне нужно кончиться, отдать все и больше, чтобы стать хоть немного видимой. А может и не надо вовсе выходить из тени?.. Просто остаться за горизонтом значимых, и жить свою жизнь, может не такую яркую, о которой я грежу, но все-таки свою…
5. Тот, кто понимает
Прошлое меня почти не беспокоит. Оно прошло. Скажем так, в маленьких городах сложнее отвлечься в периоды обострений (бывает грущу и реву без причины, вечный самоанализ). Когда все кажется серым , в большом городе легче найти краски (концерты, балет, галереи), чем там, где близкие из-за того, что не понимают этих состояний, дают только серный карандаш для продолжения серых будничных пейзажей и говорят: «держи и не ной». И ты просто продолжаешь писать свои серые дни.
Кажется, что меня унесло настолько далеко в глубины моего сознания, что хочется встать на обломки моих разбившихся ожиданий и надежд и пустить высоко в небо сигнальную ракету, чтобы меня просто нашли. Я будто отдалилась от всего настоящего настолько, что сама перестала быть живой. А те, кто знал меня когда-то, вроде как перестали пробовать приблизиться. То ли, потому что я стала не интересной, или дело в том, что прыгать так глубоко в бездну переживаний и бесконечного самоанализа никто не хочет.
И я вот думаю, есть ли смысл пускать сигнальную ракету там, где в небо то никто не смотрит?
Я не спасения жду. Я убедиться хочу, что все, что со мной сейчас происходит, происходит не только со мной. Я не жду, что будет легко. Главное, чтобы было возможно перейти пучину сомнений и стабилизировать эту бесконечную встряску. Потому что сейчас, кажется, что привести в норму что-то вообще нереально. Только ты починишь что-то, так сразу ломается что-то другое. Я вижу это и руки опускаются. Силы уходят. Смысл теряется.
"Ни одна эпоха, ни одна цивилизация не создавала людей, в душе которых было бы столько горечи. В этом смысле мы живем в уникальное