К теории охранительных гражданских правоотношений. А. В. Мильков

По этому поводу С. В. Курылев указывает: «…Диспозиция и санкция не разнородные, а однородные явления. Основу гипотезы нормы составляет указание на юридические факты, на явления объективной действительности… Диспозиция и санкция – это указания на явления иного порядка… Это… юридические, т. е. установленные правом последствия»[39]. Между тем юридические последствия, на которые указывают диспозиция, с одной стороны, и санкция – с другой, различаются по своему характеру: те последствия, которые предусмотрены диспозицией, носят «правоустановительный» характер; те, которые предусмотрены санкцией – «правоохранительный». Соответственно, «они предусматривают не одно, а два отличных по основаниям правоотношения: основное, правоустановительное… и особое, правоохранительное»[40]. При этом С. В. Курылев подчеркивает, что правоохранительное правоотношение не является «простым видоизменением» основного правоотношения, поскольку «основное и правоохранительное правоотношения имеют различные основания, содержание и субъектов»[41]. Изучение цитируемой работы С. В. Курылева позволяет заключить, что правовед обосновал разграничение регулятивных и охранительных правоотношений по трем критериям: 1) по основаниям возникновения; 2) по субъектам; 3) по содержанию.

      В 1960 г. Н. П. Томашевский опубликовал большую статью, посвященную пониманию структуры правовой нормы, и хотя не обращался в ней к проблеме охранительных правоотношений, но убедительно обосновал двухчленную структуру нормы права, а также показал, что необходимость принудительных санкций в системе права не означает в то же время, что такие санкции существуют в каждой правовой норме[42].

      В 1961 г., исследуя вопрос о понятии правоотношения, О. С. Иоффе и М. Д. Шаргородский, отметили, что «характер правоотношений… меняется в случаях, когда они возникают в результате правомерного поведения, по сравнению с теми случаями, когда причиной их возникновения служит поведение неправомерное»[43], и вместо используемых С. В. Курылевым терминов «правоустановительное правоотношение» и «правоохранительное правоотношение» употребили термины «регулятивное правоотношение» и «охранительное правоотношение». Именно эти термины впоследствии и были признаны доктриной в качестве общеупотребительных. «Правоотношение, возникшее в результате правомерного поведения, призвано к урегулированию общественных отношений его участников, – писали правоведы. – Поэтому оно может быть названо регулятивным правоотношением. Напротив, правоотношение, возникшее в результате неправомерного поведения, призвано уже не только к урегулированию определенных отношений, но и к обеспечению охраны тех других общественных отношений, в которых его участники состояли ранее, до совершения правонарушения. Поэтому такое правоотношение может быть названо охранительным правоотношением»[44]. Как видно из приведенной цитаты, и вывод О. С. Иоффе и М. Д. Шаргородского о существовании различных