Я смотрю Олису в глаза.
В детстве мне эгоистично казалось, что сын посторонней женщины не имеет права быть сыном нашего отца, быть нашим братом. В глубине души я считала их с императрицей настоящими ворами, и некому было объяснить, некому было дать выход моей боли. Потеря до сих пор саднит, хотя я научилась жить, не замечая рану.
Винить ребёнка в том, что от него не зависит – отвратительно. Меня внутренне передёргивает.
Но чтобы понять ошибку мне понадобилось умереть и прожить жизнь простолюдинки.
– Неужели у меня есть повод для гнева? – хмыкаю я. – Принц, на правах старшей сестрёнки я дам вам добрый совет. Позаботьтесь, чтобы дорогие вам люди хорошо осознавали своё место и правила. Только представьте. Если бы та девочка отказалась уважать императорскую династию при свидетелях, её ждала бы казнь. Ужасная трагедия.
– Я буду внимательно следовать вашему совету, ваше высочество. Благодарю.
Олис отвечает ровно, без капли эмоций. Он похож на механическую куклу. То ли я ему настолько неприятна, что он полностью отстраняется от общения, то ли он идеально владеет собой, то ли судьба главной героини его не трогает. Не понимаю…
В одном уверена – как сестру он меня никогд не примет. Впрочем, и ни к чему. Хотя я больше не испытываю к нему ненависти, сближаться я не хочу. Чем дальше друг от друга мы будем, тем лучше. Лишь бы разойтись миром.
Я отворачиваюсь и прохожу мимо. Я не оборачиваюсь, но спиной ощущаю сверлящий взгляд между лопатками. Кажется, я удивила Олиса.
Я возвращаюсь к себе. Толкущихся в первой комнате фрейлин игнорирую, служанку посылаю за чаем и пирожками, а в будуаре натыкаюсь на Феликса.
– Подай мне воды, – я падаю в ближайшее кресло.
На галерее, на открытом воздухе, мне было легче, а сейчас голова снова разболелась. В результате просьба получилась грубой, но… могу себе позволить.
Феликс наливает из серебряного графина и послушно протягивает стакан без тени недовольства.
– Ваше высочество.
– Спасибо.
Феликс выгибает бровь, но ничего не говорит, чему я бесконечно рада.
Перекусив, я падаю в постель без сил.
Мне бы полчасика подремать, затем я встану, пойду в свой рабочий кабинет. Не тот, который примыкает к будуару, а в настоящий рабочий кабинет…
Я закрываю глаза всего на минуту, но мне не дают и её. В черноту моего сна ввинчивается голос служанки:
– Ваше высочество, пожалуйста, просыпайтесь! Ваше высочество, вы опоздаете на турнир.
– Турнир завтра, – отмахиваюсь я и пытаюсь накрыться одеялом