– Доброго. Я так и не нашла расписания.
– Расписания? – переспрашивает она, будто я требую у неё учебник по ядерной физике.
– Именно так, – киваю я.
Девушка на секунду задумывается:
– Но его все и так знают… В монастырь Скорби легче всего добираться из Карта, приходите завтра к полудню.
– Я тороплюсь и, возможно, поеду с пересадками. Какой рейс ближайший? В любую сторону.
– Через, – девушка нехотя поднимает взгляд на часы, – четыре с половиной часа. Но это до столицы, в обратную сторону. Синьорина, в конечном счёте вы напрасно потеряете время.
Хах, мне совершенно не нужен монастырь! Виновата недалёкость девушки или серость моего платья?
– До столицы какие-то остановки будут?
– Синьорина, да зачем вам это? Просто подождите, так будет быстрее всего. Остановки будут в Гебсе, в Ойохо, в Старом Му…
Названия я пропускаю мимо ушей.
– Один билет до столицы.
В романе говорилось, что междугородние поездки недороги, стоят примерно как два-три найма извоза, и лучше я переплачу за билет, чем оставлю подсказку, где меня искать.
– С вас три четверти глиота, синьорина.
Я выкладываю на стойку монету, взамен получаю билет и сдачу, отхожу в сторону.
На месте Бирона я бы обязательно наведалась на вокзал второй раз. Встреча неизбежна, а значит, пора принять меры. Я выхожу обратно под дождь. В успевших образоваться луах лопаются пузыри. По примете, непогода затянется. Я взмахом руки подзываю хмурого извозчика, кое-как прикрывающегося фанеркой. Дождь разогнал людей по домам, извозчик остался без клиентов, вымок, радоваться ему нечему.
В двух словах объяснив, куда мне нужно, я спешу забраться в коляску. Вода заливает сквозь прорехи в тенте, но хоть какая-то защита. Самое скверное, что в промокшем платье теперь особенно холодно. Я обнимаю себя за плечи и стараюсь не стучать зубами.
Поездка не занимает много времени. Длинный проспект виляет, пока не упирается в рыночную площадь, за которой извозчик делает поворот. В качестве ориентира я запоминаю бревенчатый трактир, на всю округу распространяющий соблазнительные ароматы.
Извозчик останавливается через три дома:
– Прибыли, синьорина.
Я спрыгиваю на мостовую. Извозчик кивком указывает на лавку поношенного платья, и мне хватает одного взгляда на облупленную, сто лет не крашенную дверь, чтобы понять – я не хочу заходить. До бегства в столицу мне порой приходилось донашивать мамины вещи, а один раз мама достала для меня из недр шкафа бабушкино коричневое пальто, превратившее меня в замызганную бочку. Начав самостоятельную жизнь, вещи себе я покупала исключительно новые, пусть и дешёвые рыночные. Однако в этом мире станок и конвейер ещё не изобрели, на рынке продают ткани, а за готовой одеждой либо в ателье иди, либо сам руки иголками коли. Сегодня я подчинюсь обстоятельствам и оденусь с чужого плеча, но я обещаю, клянусь,