– Это кто тут матом ругается? – раздался позади голос Рогожина. – Хотя душевно загнул, надо запомнить… Идите, тренируйтесь…
А через два месяца, поздним вечером… Мы с Тунгусом спёрли бутылку коньяка со стола отмечающего день рождения начштаба начальства. Шмат сала, палку копчёной колбасы, копчёную рыбину и кастрюлю салата. Офицеры были хорошо выпивши, а источником света служили фонари на улице… Хи-хи-хи… Диверсанты мы или кто? Теней хватало… И притащили всё это богатство к себе в расположение… Где были взяты с поличным Рогожиным… Прописав нам горячих, он решил выяснить, что всё это значит:
– Ну и как вы это объясните?
– Экзамен сдаём!
– Какой, нахрен, экзамен?
– По отводу глаз… Вы же сами сказали… Что б мы вас удивили!
– Чего вы мне лепите? Это называется воровство!
– Никак нет! Экспроприация и восстановление справедливости!
– Хм… Ну, допустим, про экспроприацию я понял, а причём здесь справедливость?
Достаю из-за пазухи бутылку коньяка:
– Вот, специально для вас экспроприировали!
– Где?
– Ну, дык в штабе на столе стояла. А вдруг кто на рабочем месте напьётся, вот и забрали во избежание…
– Вы что, ухари, прямо с дня рождения майора всё утянули? – Рогожин улыбается, его нелюбовь с начальством была общеизвестна. – И никто не заметил? Хотя там же все пьяные уже, кроме бутылки перед собой ничего не видят…
– Обижаете! Брали исключительно со стола… Экзамен! Никаких шпаргалок!
– Ладно, зачёт! Но коньяк не отдам! И кастрюлю верните, где взяли… Во избежание…
Ну, а пока это святое мгновение, когда наш инструктор доволен нами – было ещё далеко… И мы постигали нелёгкую науку диверсанта: ползали в холодной грязи, стреляли, в том числе и на звук, учились ставить и снимать, мины и растяжки. Особое же внимание наш истязатель, в компании со старшим прапорщиком Ивановым, уделяли рукопашке: с оружием и без, против вооружённого и безоружного противника, против превосходящего числом, на открытой местности и в тесном помещении. Ибо умение тихо умертвить врага куда важнее для дела, чем всё остальное… И вот, череда инструкторов, сменяющих друг друга, вбивала в наши головы знания, а в тела рефлексы. И над этим всем, грозной тенью, нависал главный садист и истязатель – старший лейтенант Рогожин.
Пожалуй, расскажу чуть подробнее, чтоб стало понятнее какие же они садисты! Например, метание различных предметов, совсем непредназначенных для умерщвления себе подобных. Почему не говорю о привычных ножах? А что о них говорить? И так всё понятно… Можно сказать одним словом – овладели! А вот вилки, гвозди или монеты, обычные такие монетки, которых полно в кармане любого человека, и прочий мусор! Это – да!
– Ну что же, приступим! – старший лейтенант Рогожин радостно потёр руки. – Всего двести гвоздей в ростовую мишень и всё, можете идти спать! А почему не вижу радости на лицах?
А чего