Мы (тогда ещё дети), разумеется, кричали, что это все сказки, поскольку никто из рассказчиков крепостных застать не мог…
В памяти возник старый, но еще крепкий дом. Сидящий перед ним на завалинке седой, с недельной щетиной Поликарп Федорович. Его окружили все деревенские дети, галдящие «Враки!».
– Положим, крепостных-то я, и впрямь, не застал, – тихо проговорил Поликарп Федорович, пожевывая беззубым ртом тлеющую сигарету и обводя взглядом столпившихся вокруг него детей. – А вот во времена войны с финнами пошли наши мужики в разведку, да так и не вернулись. А мужики-то толковые были… Упрямые только. Говорили мы им с Матвеем, чтоб в обход шли, а они в чащу, с дуру, сунулись…
Дед Поликарп замолчал, будто вспомнив тех солдат, пробормотал что-то. А потом посмотрел на притихших детей с грустной усмешкой:
– Вот вам и «враки»! Кто в круговую-то, через восточный лес ходили, всегда возвращались. Пусть не всей группой, пусть раненые. Так оно и понятно, война ж была…
Пока мы с Сашкой жили в деревне, в северный лес нас никакой наградой было не заманить. Слишком яркие образы сохраняла память после рассказов стариков.
Но более десяти лет назад наши с Сашкой семьи переехали в город. За это время воспоминания потускнели.
На прошлой неделе, рассматривая карту, Сашка нашел в глубине этого леса озеро. Он предложил съездить, отметить начало последнего в универе учебного года.
После долгой и утомительной прогулки я начала сожалеть, что согласилась…
Устало вздохнув, перелезла через очередную упавшую ёлку и посмотрела на экран телефона. Два часа дня.
– Сашка, сколько ещё до твоего озера? – позвала я. – Мы уже третий час идем.
– Полчаса, думаю. У меня связи так и нет… Хотя… – Он остановился, сосредоточенно посмотрел на экран, поводил по нему пальцем. – Не понимаю… Как мы ушли настолько левее? Мы сейчас к дороге ближе, чем к озеру.
– Ты шутишь, что ли?! – вспылил Эд. – Знаешь, раз к дороге ближе, пойдемте к ней, ну в задницу это озеро!
– Ребята… – Я резко стала с ним согласна. – А не этой ли коряги боялась Эмма?
Вывороченные в момент падения дерева корни вблизи ещё сильнее напоминали человека. Можно было вполне различить длинные руки, опущенные вдоль огромного тела. Сверху несколько корней сплетались так, что казалось на голову накинули капюшон. Застывшие комья земли добавляли объема, создавая иллюзию грудной клетки, живота, бедер…
– Да они тут все одна на другую похожа, – раздраженно фыркнул Эд.
Я уцепилась за эту идею. Мы слишком сильно забирали влево, чтоб по такой дуге выйти к той же коряге…
– Нет, – придушенно усмехнулась Эмма. – Это она…
Я только сейчас заметила, что подруга уходила в сторону, но теперь она прибежала и, растерянно глядя на нас, раскрыла ладонь:
– Мой билет с автовокзала… Выронила, когда доставала бутылку, – она, восстанавливая после бега дыхание,