преднамеренные встречи,
принимаемые смерти
растворенья и картечи.
«Не ставить целей…»
Не ставить целей,
не стремиться
ни к праведности,
ни ко злу,
в потоке жизни раствориться,
к труду припасть
словно к веслу.
И править против
и по ветру,
и выплыть чтоб
куда-нибудь —
бессмертен я,
и ты бессмертна,
и Красота —
наш щит и путь.
«И мне теперь не описать…»
И мне теперь не описать,
еще чуть-чуть – не расскажу,
как новую беру печать,
куда и кем я ухожу.
Ещё чуть-чуть – не объяснить,
ни векторов и ни причин,
лишь принять важно эту нить
и ключ от новых Палестин.
И тяжело, но и легко,
и безвоздушно, и просторно,
и близко словно далеко,
и рукотворно, неповторно.
И Красота, что в даль манит,
и чистота, что окрыляет, —
свобода наша, наш магнит,
всю жизнь мою определяет.
«Раскрепощение…»
Раскрепощение,
купание,
крещение
огнем,
дороги,
проливания
сознаньем
и дождем.
«В черно-белом пространстве…»
В черно-белом пространстве
не записанных нот
дороги странствий,
прошлых забот,
высоты прозрений
над суетой,
близорукость сомнений
пред Красотой.
В черно-белом пространстве
неосознанных дней
кажущаяся странность
людей и идей;
танцующее горе,
смиренный восторг,
инакомыслия море,
недостойный торг.
В черно-белом пространстве
краски нового дня,
нового растворения
нового меня.
«Я без Тебя не выживаю, …»
Я без Тебя не выживаю, —
Ты это знаешь
и я знаю.
Но если я себя рожаю,
то я Тебя не предаю?
Тобой рожденную игру
я принимаю,
знаю,
себя и мир вокруг
Тобой объединяя,
растворяю…
«Не верится, не слышится…»
Не верится, не слышится,
не знается, но будет,
мною и напишется,
меня же и осудят.
Мною и озвучится,
мной и пропитается,
кто-нибудь поручится,
кому-то залетается.
Поспеши!
Подпрыгивай!
Время укорочено.
Гениями, барыгами
выпито, обесточено.
«Новое –