По древу мыслью… сказки перечту,
Колдун богатыря опять по небу носит.
За Пушкиным веками по Руси пройду,
О чём стук сердца, что у неба… просит.
Пять тысяч лет назад, и ждёт Христос,
По новым вызовам, где будет наша сила.
Достоинства бы больше нам и не вопрос,
Когда б наша Россия каждого любила.
Поэту на Неве есть памятник в гранит,
И пусть лорд Байрон за сюжет простит.
12.
И пусть лорд Байрон за сюжет простит,
Поэт из небытия и мрака свет рождает.
Не всё то золото, что под рукой блестит,
От пустоты… любовь нас всех спасает.
Сквозь холод лет подснежником любовь,
А с ней к нам радость, вера и надежды.
Когда пришла любовь, не надо слов,
Не могут в толк взять этого невежды.
Есть кодекс чести, за любовь спрошу,
В безбрежном мире постоянного немного.
Из берегов выходит океан… грущу,
Пора мне, снова – …страннику, в дорогу.
Поэты граммы добывают… из руды,
И мне случилось слышать в ночь стихи.
13.
И мне случилось слышать в ночь стихи,
На атрибуты осени… заката алый свет.
Берёзки тело белым… чувств штрихи,
От перелётной стаи нам с небес привет.
От строчки пушкинской идёт тепло,
Прекрасна осень в красоте последней.
В закатном свете суеты… уходит зло,
И радость в строчке проступает верной.
Ещё один уходит… в вечность год,
Кричит о том косяк гусей последний.
Пьянит вино строки и плачет небосвод,
Люблю с березкой этот час вечерний.
Читаю другу я свои последние стихи,
Арфу Орфея для поэзий и живой души.
14.
Арфу Орфея для поэзий и живой души,
Застыло солнце в небе стылой бронзой.
В делах хожу правей и что-то не спасти,
Октябрь задумался над спящей розой.
И стыли души, вместе с небом стыли,
И карой нам обоим этот стал октябрь.
Нас этой осенью с тобой приговорили:
Любовь отняли – данный свыше дар.
Ах, эта золотая… пушкинская осень,
По грусти пишутся легко опять стихи.
Терять не хочется душе чего-то очень
Но, не пускают нас… сусветные грехи.
Есть светоч Пушкина… наши начала,
В туман аллей… нога его ступала.
15.
В туман аллей… нога его ступала,
Кружил и падал на дорогу жёлтый лист.
Воображению поэта счастья было мало,
Под осень силу набирала снова мысль.
Онегина под ночь писал и мыслил новым,
Строка горела пламенем святых надежд.
Но пришло всё, назад к Творцу уходим,
Строку свою оставил… кровь за честь.
Сначала Кишинев, потом сама Одесса,
Глава десятая романа на устах звучит.
Онегин