– Ой, прости. – За широкую улыбку я еще поплачусь от Егора, но сейчас это не особенно важно.
Костров слегка улыбается и кивает вместо ответа. Неразговорчивый космический мальчик, который стал моим новым соседом-собачником.
– Крутая у тебя собака.
– Она не моя. Мы просто живем вместе, – холодно отвечает Тимур Валентинович, но не прибавляет шагу.
Разговор тоже не продолжает, да и ладно, в целом я не претендую. Поравнявшись со спортклубом, мы не тормозим. Костров по понятным причинам – ему ни к чему, а я – потому что меня все игнорируют.
Егор успел доехать до друзей раньше, чем мы дошли. Я не знаю, что его останавливает, но точно не мое уверенное лицо. Переступаю невидимую защитную линию – оказываюсь на территории двора. Замечательно.
«После пар в то же время в том же месте, сосед-собачник», – мысленно велю Кострову, который ни сном ни духом, что меня проводил.
Крошечный кабинет, рассчитанный максимум на одну группу, кажется переполненным и душным – вероятно, оттого, что меня тут не ждут. Десять парт на двадцать два человека, задние сдвинуты для Компашки Колчина. Обычно я сижу где-то там, затесавшись между Егором и «курочками», но на этот раз свободных мест нет, кроме одного стула за первой партой. Эти места для тех, кто пишет лекции, а не занимается ерундой. Моя же тетрадь обычно пуста к концу семестра. Видимо, что-то в жизни пора менять.
Егор ловит мой взгляд, когда вхожу, и ерзает на стуле – явно ждал. Он улыбается, поднимает брови – мол, куда сядешь? Мы любили лекции по зарубежной литературе, потому что просто перешептывались и доводили друг друга до исступления неуместными шуточками и записками. Он ждет, что я это вспомню и сяду рядом?
Единственный свободный стул рядом с Костровым, конечно. Они сделали это специально, чтобы показать, где мое место. Этот бедолага даже не подозревает, во что вляпался. Иду туда под шепотки и очередное поскуливание друзей Егора, изображающих собачек. Думала, что, быть может, Костров вежливо улыбнется или вроде того, но он только кивает и отодвигает свои вещи, освобождая мне место. У него все безукоризненно аккуратно, по линеечке.
Достаю тетрадь и ручку, крепко сжимаю пластиковый корпус, так что тот трещит. Преподаватель, как обычно, начинает лекцию прямо на ходу, не успев закрыть дверь. Мне не хватает времени, чтобы открыть тетрадь, а Костров уже вовсю печатает на сверкающем чистотой макбуке. Его пальцы мелькают над клавиатурой с такой скоростью, что я не успеваю следить и следующие пару минут не пишу ни строчки, а просто завороженно смотрю на них.
– Могу пересесть? Не видно с доски, зрением слаб.
Меня бросает в дрожь от голоса Колчина. Я чувствую его приближение кожей – запах тут же проникает в легкие ядовитыми парами, и мне приходится