Когда я сообщила Оле, что не стану учителем французского, она утешила меня:
– Ну, станешь переводчиком. Говорить не надо. Будешь молчать и писать.
– Переводчиком ты станешь, – сказала я, и она им действительно стала, спустя всего лишь каких-то пять лет. – А я буду писать, но не буду молчать.
Краткий абзац с «моим» факультетом в справочнике, над которым я медитировала по несколько раз в день, настоятельно требовал действий. До поступления оставалось полгода, а я все еще курлыкала в клетке лингафонного кабинета.
«Резать к чертовой матери, не дожидаясь перитонитов», – только так можно обозначить два месяца, прошедшие от подачи декану заявления об отчислении по собственному желанию до возвращения мне аттестата о среднем образовании.
Эти два месяца резала я и резали меня.
На факультете дали время одуматься, Татьяна Никитична даже звонила родителям с предложением забрать заявление: подписывать его не было никаких оснований.
В институте, куда я приходила, чтобы сдать учебники и студенческий билет, на меня показывали пальцем – это был первый случай в его славной истории, когда с бюджетного отделения блатного факультета студент уходил по собственному желанию.
Родители не скоро поверили в случившееся, а когда поверили, кинулись искать запасную взлетную полосу. В нашем городе она была одна – филфак университета. Но перевод на заочное отделение с последующим восстановлением на очном был тем же перитонитом, который надлежало резать к чертовой матери.
Университет находился через дорогу от института.
Сбросив с себя вериги французской грамматики, фонетики и синтаксиса, 1 января 1996 года я села за письменный стол, которому на ближайшие месяцы надлежало быть заваленным учебниками, справочниками, пособиями по истории.
История России с древнейших времен до наших дней вызывала у меня самые серьезные опасения: девичья память не держала даты, вместо битв и сражений в познаниях зияли дыры, растянутые на целые века.
Начинать следовало с палеолита и стоянок первых людей на территории Восточной Европы, а заканчивать предвыборной кампанией Бориса Ельцина, которая позже войдет в историю под лозунгом «Голосуй или проиграешь».
В мою жизнь 1996 год вошел под лозунгом «Учи историю или проиграешь». Сочинение, французский и творческий конкурс страшили мало, тем более что вскоре мне удалось устроиться в местную газету, хоть и внештатником, но по официальному договору.
Через пару месяцев серьезность моих намерений убедила родителей настолько, что меня отпустили в Петербург на день открытых дверей вожделенного журфака. Гонораров за статьи хватило на билет, а компанию мне составила Оля, решившая проведать родственников.
Петербург встретил нас так, как он умеет встречать провинциалов –