– Раб! Лука! – он впервые назвал его по имени. – Живо сюда!
Мальчик никак не среагировал. Разве что его лицо исказилось еще больше.
– Ах ты мелкий засранец! – взъярился Пенант. – Ну я тебя сейчас…
Когда до раба оставалось несколько шагов, тот сам отвалился от двери и рухнул на пол. Старший ученик господина Ядугары не стал любезничать и проявил себя с самой правильной с точки зрения воспитания стороны. В гневе он сыпал ударами по сжавшемуся на крыльце мальчику, и только проснувшийся страх перед господином за порчу товара остановил его раньше, чем он убил раба.
– Ты живой? А? – Он потряс раба за плечо. – Лука Децисиму!
Мальчик открыл глаза, сплюнул кровь и кивнул:
– Да, господин старший ученик Пенант. Я живой.
Преодолев брезгливость, Пенант помог ему подняться и повел внутрь.
Старший ученик господина Ядугары был перепуган и зол, а потому не обратил внимания, что от массивной бронзовой ручки двери в форме птичьей головы ничего не осталось.
Глава 11. Плохие новости
Что с ним случилось перед баней, Лука осознал позднее. Прочность костей и кожного покрова головы, кисти правой руки и ягодиц повысилась больше чем на сто процентов, но этим все и закончилось. Потом, чего бы он ни касался, ничего подобного не происходило. Своим умом до логики происходящего он не дошел, а наследие Эск’Онегута промолчало.
Мальчик смог увязать лишь то, что усиленными и оптимизированными оказались именно те части тела, что пострадали после удара о стену и лупцевания тростью. Когда он сидел у цирюльника, синяки, оставшиеся после избиения Пенантом, почти сошли. Впрочем, никакого усиления это избиение не вызвало.
Выходя из бани, Лука воспользовался тем, что Пенант шел первым, и сильно ударил рукой в стену. Резкой боли, как в тюрьме, он не испытал, а на фасаде здания появилась вмятина в форме его кулака.
Путь к дому целителя стал занимательным. Пенант, перепугавшись, что чуть не убил или, того хуже, покалечил собственность наставника, всю дорогу от общественных бань до дома болтал без умолку, рассказывая Луке подробности о жизни с целителем.
Главное, что уяснил мальчик: господин суров, скор на расправу, но справедлив. Пенант и сам когда-то был таким, как Лука, разве что судили его не за нападение на кого-то, а за бродяжничество. В столице можно было сколь угодно побираться, просить милостыню, но ночевать следовало под крышей.
Пенант, или Пен, как звали десятилетнего сироту на улицах, попался страже одной счастливой – он сам так сказал – ночью. Накануне вечером мальчик рассорился с лидером ватаги беспризорников, с которыми делил крышу в заброшенном сарае на окраине. В воспитательных целях его выперли наружу, и спать Пену пришлось на улице. Там-то его – снулого, спросонья (а так бы утек) – и сграбастал патруль страдающих от скуки городских стражников.
На следующее утро судья, намеревавшийся отправить его в воспитательный дом, выставил