– Дурь? У кого берешь?
– Отвали, нахуй…
– Ну-ну… Потом расскажешь. А я скажу, где чище брать.
Подмигиваю, встаю и , аккуратно обойдя валяющихся и стонущих на разные лады парней, топаю к байку.
Поднимутся они еще не скоро. Если только кто-то не обнаружит. Но, судя по тому, что вписка полным ходом идет, разве что чудо случится.
Уработал я их неплохо, после таких ударов только в кино сразу на ноги встают.
А в реале – нифига.
Прячу в карман джинсов сверточек. Усмехаюсь.
Нормально получилось.
Несмотря на изначально неверное определение моего личного GPS, из-за которого с личной жизнью сегодня не срослось, кажется, дело пошло.
Васильич будет доволен.
Инструктаж
Васильич серьезен, как Ленин в Мавзолее.
Взгляд острый, напряженный.
На меня не смотрит. Потому как нихера нового не увидит.
А вот на поплавок – да. Там все куда интереснее…
– Пал Васильич, а может, динамитом? А? Час уже сидим!
Я вообще эту тему с рыбалкой никогда не понимал. Ну тупо же до невозможности! В самую срань собираешься, чешешь хер знает, куда, там выгружаешься, раскладываешься, чего-то прикармливаешь, разбрасываешь по воде гнилой батон или дурно воняющее тесто. Потом забрасываешь удочку.
И сидишь.
Тупо сидишь и смотришь на поплавок.
В это время тебя сверху жрут комары, а снизу муравьи.
Если ты дурак, и поперся на рыбалку в кроссах, то еще и ноги мокрые и ледяные.
Сидишь ты, смотришь, смотришь… А потом – раз! И вылавливаешь рыбешку, мелкую, как член у гномика!
Заебись развлечение!
Васильич даже не поворачивается ко мне, только хмыкает:
– Я тебе, щенку, динамит в штаны твои дырявые суну… Хотя… Тебе все равно не навредит…
– Почему это? – обижаюсь я и даже вполне искренне.
– А нечему там вредить… Не отросло.
Вот почему я не люблю общаться с возрастными мужиками! Вечно тебя щенком выставляют!
А мне это непривычно, вообще-то.
Я досадливо сплевываю, тоскливо разглядываю уже час как неподвижный поплавок и от нечего делать уныло размышляю, когда это моя веселая жизнь, полная приключений, опасностей, экстрима, жизнь, в которой я , Макс Курагин, ощущал себя очень даже крутым чуваком, защитником своей маленькой сестренки, добытчиком, да и просто удачливым засранцем, неожиданно превратилась вот в это.
Унылое говно.
Рыбалку утреннюю, отвратней которой может быть только рыбалка зимняя, подледная.
Учебу в универе, причем, на том факультете, который я и не люблю особо, и сам бы нихера не выбрал.
Работу бумажную и нихрена не героическую! А мне-то совсем все по-другому представлялось!
И Васильич по-другому расписывал, когда вербовал меня, старый хрен!
Я припоминаю его слова:
– Вот куда ты, щенок, потом собираешься?