– Мам, давай потом, после ужина. Это долгий разговор.
Она недовольно ворчит, но я поспешно ретируюсь в ванную. Пусть даст хоть поесть спокойно.
К моей радости, мама не успевает вернуться к этому разговору. Ее вызывает соседка: опять давление подскочило. Тетя Люда не доверяет никаким докторам, кроме Галочки (моей мамы).
Пока родительницы нет, я быстро съедаю ужин и сажусь за работу. Глаза слипаются, но я упорно рыщу по стокам, ищу подходящие материалы: нужно собрать трехминутный рекламный ролик для студии ногтевого дизайна и запустить рекламную акцию в инстаграме. Заказчица – владелица сети салонов красоты в нашей области. Под ее началом кабинет лазерной эпиляции, аппаратная косметология, тайский массаж, стилисты, визажисты и куча всего, что делает женщину красивой. Если моя реклама увеличит приток клиентов, то у меня будут не только новые заказы, но и рекомендации для портфолио.
Но сегодня мне не нравится то, что я делаю. Сильно вымоталась на работе. Начинает болеть голова, и яс сожалением выключаю компьютер. Сижу, уставившись стеклянным взглядом в погасший экран.
– Марина? – в комнату заглядывает мама. – Ты еще не спишь?
– Нет еще.
Я даже не слышала, как она пришла.
– Так что там Толя? Ты сказала ему?
Надежды не оправдались, она не забыла.
– Нет, – морщусь. – Завтра у нас назначено слушанье. Не хочу, чтобы он знал.
– Марина, ну так надо сказать ему. Ты что, одна будешь воспитывать ребенка?
Я со вздохом потираю ноющие виски.
– Да, буду одна воспитывать ребенка.
Родительница поджимает губы.
– Слушай, у ребенка должен быть отец, – бурчит она. – И вообще, кому ты будешь нужна с прицепом, ты об этом подумала?
Я прекрасно понимаю, почему так мама говорит. Она всеми силами пыталась сохранить полноценную семью, даже зная о похождениях отца. Много раз хваталась: вот, мол, подружки-то все развелись, и Лилька с первого этажа, и Тамарка с шестого – обе в сорок лет уже разведенками куковали, никому не нужные. А она, как порядочная, при муже была. И с мужем по гостям, по ресторанам ходила, не то, что они.
А сейчас на меня проецирует свои убеждения. Но я – это не она. Я не считаю что брак – это до гроба. Вернее, не с Толей.
В общем, для мамы мой развод – самое ужасное, что вообще могло произойти в жизни.
– Хорошо, – соглашаюсь, лишь бы не спорить, – у моего ребенка будет отец. Но скажу Анатолию только после развода! – добавляю с нажимом.
Еще бы понять, кто отец. У мамы точно инфаркт будет, если она узнает, что я беременна от случайного мужчины. Ох, лучше ей об этом не знать. Еще тот разрыв шаблона.
– Ладно, – ворчит она. – С тобой бесполезно общаться. У всех дети как дети, одна ты у меня как неродная. И в кого только уродилась такая упрямая?
– Спокойной ночи, мам, – тут же говорю я, не желая больше общаться на эту тему.
– Спокойной.
Дверь в мою комнату закрывается.
Уже