И тут подал голос Краон.
– Коннетабль, – произнес он, – это не герцог Орлеанский, это я… Я хочу освободить Францию от ее злейшего врага; довольно разговоров, вам пора умереть. Бейте, бейте, – трусливо продолжил он, обращаясь к тем, кто следовал за ним, – и не щадите никого, кто попытается защитить его.
Напрасно восемь слуг коннетабля пытались оказать сопротивление: их вместе с хозяином окружили со всех сторон. Но слуги сумели убежать, а Клиссон остался один на один с убийцами, и, не будь на нем кольчуги, которую он всегда носил на теле, его бы непременно убили.
В темноте он никак не может догадаться, кто его противник… Мрак столь глубок, что несколько убийц ведут поединок друг с другом. Испугавшись мужественно оборонявшегося Клиссона, наемники убегают, рассыпаются по близлежащим улицам и возвращаются в дом Краона. Самый яростный разбойник наносит коннетаблю сильнейший удар, тот падает с коня прямо на незапертую дверь булочника, и та под напором тела коннетабля раскрывается. Слабый свет, исходящий из лавки, повергает нападающих в ужас, и они разбегаются. Клиссон остается лежать без сознания.
Вернувшиеся слуги окружают раненого, а один из них мчится предупредить короля о случившемся. Карл как раз собирался отходить ко сну: в чем был, он вскочил на коня позади посланца и повелел гнать во весь опор. Вбежав к булочнику, он увидел коннетабля в луже крови и хлопочущих вокруг людей, пытавшихся остановить кровь.
– О мой дорогой Клиссон, – воскликнул король, – кто напал на тебя?
– Сир, – ответил коннетабль, – ваши враги, которые одновременно являются и моими врагами. Ибо всем известно, как я люблю ваше величество, и этого негодяи не могут мне простить.
– Но кто они, друг мой?
– Сир, это Краон, я узнал его; он приказал трусливо убить меня; я не боюсь назвать его имя, потому что, желая убить меня, он хочет нанести ущерб вам.
– Коннетабль, – произнес король, – чтобы покарать гнусного убийцу, мне достаточно того, что он покушался на вашу жизнь. А так как затронуты еще и мои интересы, месть моя будет вдвойне сурова.
Тем временем нашли и привели лекарей.
– Осмотрите коннетабля, – приказал им король, – и скажите, на что я могу надеяться. Его страдания – это и мои страдания, и, если вы исцелите его, вы получите гораздо больше, нежели если я заболею от волнения…
И добрый Карл, склонившись над другом, оросил слезами раны коннетабля.
– Сир, – произнес растроганный Клиссон, – если я и сожалею о пролитой крови, с коей смешались ваши слезы, то лишь потому, что не пролил эту