Мимо проходят щеголеватые ловцы жемчуга, одетые, как люди на картинках из отцовских исторических книг, где люди изображены с поднятыми коленями, дымящимися ружьями и развевающимися флагами. Она так хорошо изучила их портовую униформу, что без подсказки смогла бы нарисовать их фетровые шляпы, шелковые шейные платки, белые рубашки и укороченные брюки.
Солнце уже подбирается к дюнам, освещая шары сухого спинифекса[7]. Но на горизонте по-прежнему никаких признаков «Скворца». Все внутри сжимается от осознания этого факта, как бы Элиза ни пыталась игнорировать это чувство. Она и прежде играла в эту игру ожидания, но скоро лодка придёт в гавань, и наконец все будет хорошо. Она сглатывает кислый привкус во рту и переводит взгляд на работающих мужчин. Она знает, что ее невзрачная внешность никого из них не заинтересует: у неё серые глаза, мальчишеское телосложение и нос, вправленный кулаком брата. Поэтому она, не скрываясь, наблюдает за ними, эта фамильярность для неё как бальзам. Но когда ее взгляд задерживается на широких плечах и потных затылках, появляется странный зуд, поднимающийся от груди к кончикам ушей. Посмотрев на горизонт, она с ужасом понимает, что за ней наблюдают. Это мужчина в широкополой шляпе, сдвинутой на затылок, у него худое лицо и угловатый подбородок. Странная улыбка играет у него на губах, когда он смотрит на неё. Ей не очень-то приятно его внимание, поэтому она резко отворачивается в другую сторону.
Ужас сгущается, оседая камнем в желудке по мере того, как проходит ещё несколько часов. Остальные люггеры уже подняты и разоружены. День клонится к закату, и всего несколько рабочих остаются на пристани. Она уже собирается сдаться и вернуться в пугающем одиночестве в бунгало, когда на горизонте появляется булавочная головка, заставляя Элизу вскочить на ноги и вытянуть шею. Если прищуриться, можно разглядеть маленький силуэт люггера. Горло сжимается. Она почти зажмуривается и теперь точно видит характерную окраску. «Скворец» всегда был белым, корабль-призрак, брошенный в мраморные сине-зеленые морские волны.
Она чувствует, что что-то не так, хотя по мере его приближения видит, что на палубе снуют люди. Элиза вглядывается в люггер, сжимаясь от ужаса. Вот и флаг не на своём месте, болтается приспущенный на середине мачты. Элиза судорожно сглатывает. Кровь шумит в ушах. Такие флаги ей уже доводилось видеть.
Матросы спрыгивают с палубы, чтобы закрепить швартовые концы. Элиза поджимает пальчики на ногах в ожидании, когда появятся ее отец и брат. Первым сходит водолаз Сюдзо, его зубы стиснуты, а глаза пугающе широко распахнуты. Она окликает его, но он избегает ее взгляда.
– Элиза, мне очень жаль. – Его голос дрожит, медали у него на груди сверкают под лучами заходящего солнца. Он проходит мимо неё, торопясь скрыться в толпе. Заметив брата, Элиза бросается ему навстречу. Рубашка на нем грязная, а брюки, изодранные в лохмотья, покрытые