– А ты догадайся с одного раза!
Каптерка была в палатке поменьше взводной, и полога ее в землю закопаны гораздо глубже, и на двери – петли для амбарного замка. Форт Нокс – не иначе. КХО2 – в такой же точно палатке рядом – защищена от несанкционированного проникновения попроще. Правда второй дневальный с автоматом стоит аккуратно посередине.
На старшину мы произвели впечатление лишь тем, что были одеты в милицейскую форму. Когда он узнал, что судьба наша (то есть, кто из нас в какую роту попадет) еще не решена, – пьяно заулыбался.
– То я уж было думаю: где на вас камуфляж возьму? На кой ляд вы нужны, такие клоуны – милиционеры, гы – гы – гы!
Чтобы надежно обеспечить себе спокойный сон, старшина поинтересовался:
– Повара, связисты – есть?
Не получив никакого ответа, развернулся с явным намерением вернуться к прерванным занятиям.
– Старшина, а куда класть-то их?
– Герасим! Не тупи. Кто у нас в ночь на посту?
– Связь.
– Еще вопросы?
– Так связистов в ночь пятеро ушло, а этих – десять!
Ротные старшины в любых войсках – это как отдельная каста. Не суть даже – в каком звании человек попал на эту должность, хороший старшина или плохой, щедрый или, что гораздо чаще, прижимистый. Старшина очень многое знает и может. Старшина всегда мыслит иными категориями. На должности старшины любой военный пропитывается какой-то житейской мудростью с неотъемлемым армейским колоритом.
Вот и в этот раз старшина РМТО ответил ефрейтору Герасименко кратко, но емко.
– И чё-о-о?
Ночью стреляли. Мы, вновь прибывшие, но уже достаточно офанаревшие от происходящего вокруг, не знали, как на это реагировать.
Как только на батальон опустилась тьма, – то тут, то там затрещали выстрелы. То реже, то чаще, одиночными и короткими очередями. Иногда к автоматам подключались пулеметы, – их звук был чуть реже, но гораздо основательнее, сочнее. Звуки выстрелов носились над крышей палатки, а я лежал на втором ярусе шконки, уперевшись в эту провисающую тряпку потолочного полога носом, и думал, что должно пройти какое то время и случиться определенные события, чтобы я так же лежал и, видимо – спал, в то время, как вокруг стреляют.
Я решился выйти из палатки.
В Чечне начиналась осень. Ветер нес запахи незнакомого разнотравья и пороховую гарь. Где-то далеко на юге пылало зарево колоссальных размеров. С холма, на котором стоял батальон, открывался вид на широкую долину Терека. Самой реки видно не было – далеко еще до реки. Да и кто станет смотреть на воду, если над головой такое небо: низкое, облака по которому несутся, тесно сбившись, и облака те озарены огнем. Огнем далеким, могучим.
Забившись в тень, закурил, тщательно пряча огонек в ладони, вслушиваясь в ночь. К автоматам и пулеметам присоединился АГС-173. Мне показалось странным, что сами выстрелы кажутся не такими громкими,