И не успела ответить, как оказалась прижата к крепкому мужскому телу, уже изрядно подогретому то ли спиртным, то ли моим видом.
Щеки запылали от злости.
– А ну отпусти! – Процедила я.
– Ишь, какая кукла! – хмыкнул мельранец, даже и не думая размыкать стальные объятия и потерся бедрами о живот, недвусмысленно давая понять – как высоко ценит мою красоту. – Ладно тебе, милашка! – он снова потерся об меня, распаляясь все сильнее. – Ты же за этим пришла. Не стесняйся.
– Я сказала, отпусти! – Прошипела, собираясь хорошенько приложить нахала током. Сердце бешено колотилось в ушах, от возмущения я едва дышала.
Но не успела осадить нахала по-индиговски, как кто-то окликнул его – очень грубо, очень недовольно и очень властно.
– Нарис! Тебе сказано отпусти! Значит отпусти!
Я думала, мерзавец ответит в том же духе. Но он бросил на меня виноватый взгляд, выпустил из рук и резко отскочил куда-то в сторону.
Прямо передом мной вырос другой мельранец, похожий на Галлиаса как отец или старший брат. Мельранцы жили очень долго, и разницу не уловил бы, наверное, даже их сородич.
Высокий, очень крепко сбитый инопланетник, не отрываясь, изучал мое лицо темно-синими глазами, похожими на два сапфира.
Его чувственные, красиво очерченные губы странно дрогнули. Мельранец резко поддернул ворот черной джинсовой рубашки и спрятал ладони в карманы черных джинсов. Я ожидала, что он что-то скажет, сделает, в конце концов, просто уйдет. Но инопланетник продолжал стоять и смотреть на меня в упор, не двигаясь с места и даже не моргая.
Странно… мне показалось или время вдруг потекло медленно-медленно, музыка стихла, а бешено извивающиеся фигуры вокруг превратились в смутные тени?
Я хотела и не могла отвести взгляда от глаз мельранца. А он продолжал смотреть, не мигая, все больше каменел и молчал.
Тук-тук-тук… это так тяжело бьется сердце или барабанный бой из колонок, встроенных в стены, стучится в уши неровным ритмом?
Бзинн… Бзиннн…
Кто-то уронил на пол стакан, и он раскололся на несколько осколков. Стекла разлетелись по полу и замерцали под оранжевыми лучами люстр. Я вздрогнула и очнулась.
Мельранец даже не шевельнулся, словно и не заметил.
Я отшатнулась и собиралась броситься в сторону черных дверей в служебные помещения. Вспомнила – зачем пришла и чего хотела. К горлу подкатился колючий ком. Время закрутилось вокруг в бешеном темпе.
Но не успела я пробиться сквозь толпу танцоров, просочиться мимо барной стойки, как была перехвачена чьей-то стальной рукой.
– Ты ведь Лиса? Елисса? – прозвучало над ухом. Низкий, хрипловатый грудной голос зазвенел в каждой клетке тела. Или всему виной снова музыка?
Спиной я ощущала очень напряженное мужское тело, и узнавала