На мосту остановилась машина. Двигатель её испустил дух. Хлопнула, зевнув, дверь. Засеменил уродливый шаг. Лязгнул металл о металл. Затрепетали нездорово перила, зябко вздрогнув всем упругим телом. Что-то неопрятно легло на них, вызвав буйство противления. Что-то такое, чье присутствие изящный металл ограды не мог стерпеть, несмотря на братство происхождения. Два предмета с легко угадываемыми очертаниями – посторонние, чужие, чуждые, они, небрежно завёрнутые в тонкую кроваво-алую материю, должны быть изгнаны прочь.
Вова стоял под мостом, по колено в воде. Ждал, замерев. Наблюдал, не дыша. О камень свода настойчиво била волна. Проиграв и рассыпавшись, она стала мелковолной рябью и впопыхах убежала прочь в ночь. Правая рука Вовы медленно, по-змеиному, вытянулась вперёд, открытой ладонью взглянув в любопытные небеса и ловя россыпь юных капелек, из заботливых туч сбежавших. Левая рука держала крупный камень-кругляк за спиной, точно заготовленный сюрприз с последующим ударом о.
Неряшливое движение человека на мосту, ткнувшего под предводительством злого рока ограду неуклюжим телом, привело к расставанию невзлюбивших друг друга металлов. Пара предметов, щёлкнув о каменистый уступ моста, летела в тёмные воды, волчком завертевшись. «Блядь!» – всколыхнул округу ругательством отчаянно треснувший голос, руки в никогда не сочувствующей безнадёге хлопнули по перилам, а взгляд, запрокинутый за край моста, рыскал в поисках места падения нелюбимых предметов, ускользнувших из виду где-то на незримой границе отмели и плёса.
«Бу́льк!» С ощутимым ударением на длинно-глубоком «у» разлетелась блестящая крупа крупных капель. Предметы оказались в руке Вовы, а камень-кругляк умело сымитировал их падение. Взаимовыгодный бартер