Нафин пожал плечами.
– Чушь какая-то! Я никаких перемен в себе не ощущаю. Вот только проспал дольше, чем когда-либо, а в остальном все, как обычно.
– И все же лучше будет, если ты с ним об этом поговоришь.
Юноша тяжело вздохнул и неохотно побрел к Табхаиру.
Старец делал вид, что не замечает его, но, когда Нафин приблизился, покосился испуганно и попятился.
– Нет, Табхаир, я так больше не могу! – в сердцах воскликнул юноша. – Что случилось?! Ты смотришь на меня, как жена Вигвина в Тангоре смотрела на собаку, которую смертельно боялась. Я что, окривел, оброс шерстью, или у меня выросли клыки, как у Фрегунда?! Ну, одел я Пояс Силы, и что с того? Ничего же не случилось! Вы все выбежали наружу, а я всего лишь хотел вытащить наши вещи. Пояс сам выпал мне в руки! Я даже подумать ни о чем не успел – просто нацепил его и выкинул наш узел…
– Странно, что он не улетел обратно в Шурупак, а то, что ни о чем не думал, как раз обычное дело! – прошипел сквозь зубы Табхаир. – Ты хоть немного представляешь себе всю мощь этой реликвии?! Полагаю, что нет, иначе ты бы к ней и пальцем не прикоснулся! Так вот я тебе расскажу! Древний абхаинский военачальник, как и ты нацепивший Пояс в минуту опасности, тоже не оброс шерстью. Просто, разгромив врагов, он развернул войско на мирную соседнюю страну, бессмысленно круша и сжигая все на своем пути. Тогдашней валиде пришлось посылать целый отряд своих телохранителей, которым с большим трудом удалось связать «победителя» и снять с него Пояс. И тогда крепкий сорокалетний мужчина в считанные дни состарился и высох, как гнилой плод! Говорят, что, умирая, он буквально рассыпался в прах. Другим. Надевшим Пояс Силы, оказался обычный воришка, каким-то чудом забравшийся в сокровищницу валид. О-о, он вдоволь насобирал и золотых монет, и украшений, а потом… Уж и не знаю, как это получилось, но все это золото, словно чешуя, облепило его тело и стало врастать в кожу. Его нашли по жутким крикам. Когда прибежавшая стража принялась снимать Пояс, воришка еще дышал, но был таким тяжелым, словно золото заполнило его и изнутри. Однако, едва Пояс был снят, все монеты и украшения с него осыпались на пол, а израненное ими тело обмякло на руках стражников, подобно тряпичному свертку! Даже подбородок и губы провалились, и единственное, что еще оставалось твердым – это верхняя часть головы. Как будто бы реликвия нарочно оставляла разум напоследок, чтобы казнимый ею человек до последней минуты осознавал, какую ошибку допустил!
– Но я же цел! – отчаянно крикнул Нафин. – Кости мои целы и кожа не повреждена! Но, даже если бы и были какие-то повреждения, то были бы они у меня! Тебе-то чего бояться?!
– А того, – рассердился Табхаир, – что, если б ты меня не перебивал,