Но мечте не дано было сбыться. Еще не зная того, Иван поступал в Летную Академию. Он с блеском сдал все экзамены, поражая глубиной своих знаний видавших гениальных студентов преподавателей. Но Ивана подвело здоровье, его сердце стучало не так, как миллиарды других, и в космос Ивану дорогу закрыли. Все. Это был конец, это было цунами, безжалостно разнесшее взлелеянный с детства мир мечты. Иван словно окаменел, застыл, словно перестал слышать и понимать происходящее. Мечты, его Марса, больше не существовало.
– Голубчик, – профессор кафедры ракетостроения удивленно воззрел на Ивана сквозь толстые линзы очков, – что вы так расстраиваетесь, милейший!? С вашими руками и знаниями вам только корабли создавать! Что вы нашли в этих тесных и одиноких полетах? Лучше запускать и строить прекрасные ракеты, нежели быть запертым в одну из них!
– Вы не понимаете, – покачал головой Иван, – ракеты – это прекрасно. Но строить, не летать. Оставшись на Земле, я не попаду в мир, о котором мечтал.
– Земля прекрасна, вы станете возводить ракеты и так покорите космос! Летная Академия будет рада такому студенту!
– Я покорю космос, профессор, – Иван запахнул легкую куртку, словно замерз, – но я никогда не покорю мир, о котором мечтал. А Академия будет мне напоминать об этом. Я забираю документы.
– Но куда вы пойдете с вашими изумительными данными??
– В архитектурный, – отчеканил Иван, – буду строить дома для тех, кто живет и мечтает на Земле, чтобы однажды полететь в космос…
Дом был невероятный, просто потрясающий. И мало того, такого дома не было нигде на Земле.
– Давно мечтал приобрести квартирку на родной Земле, – капитан космонавигации Ворбышев развел руками, – эка громада, Луис?
– Да, кэп, невероятное что-то, – бортинженер Луис Ларси восхищенно смотрел на исполинское сооружение, теряющееся в облаках.
– Говорят, этот Иван Королев один из самых богатых людей в системе Солнца, – Ворбышев улыбчиво поглаживал теплые стены дома. – Безумно богатый, и может сумасшедший, гений-архитектор.
– Нормальный здание в два километра высотой не будет строить, – согласился Ларси.
– Триста восемьдесят этажей и двадцать технических наверху, да еще на полкилометра под землю. Там термоядерный реактор, снабжающий дом энергией для всего необходимого. Дом оснащен новейшими приборами, у него нанокерамическая обшивка и куча девайсов, Луис. В нем можно прожить всю жизнь и ни разу не ступить на землю.
– Удивительный дом, – согласился Ларси, – пожалуй, я куплю ту квартирку с яблоневым садом.
– Конечно! – капитан похлопал его по плечу – и нечего сомневаться, – это очередное чудо света! А я куплю квартиру на первом этаже с огородиком.
– На первом?? – Луис был ошарашен, – капитан, такой дом – и квартира на первом этаже?
– Ну, тут земля ближе и вроде как всегда можно к небу подняться. Люблю возиться в земле, цветы, клубника, улей…
– М-да, – пожал плечами Ларси, – земля действительно здесь хорошая, теплая, там же реактор.
Дом был заселен и вместил в себя, пожалуй, целый мегаполис людей. Иван стоял на одном из самых высоких технических этажей и наблюдал по мониторам, как расселяются счастливые новоселы.
– Вот странно, Ваня, – рядом стоял совсем старенький профессор ракетостроения, – ты семьдесят процентов квартир подарил самым талантливым людям Земли, а тридцать продал, почему??
– Талант бывает и голоден, а нам тоже надо на что-то жить и созидать дальше, Дмитрич, – улыбнулся Королев.
– Рачительное неэкономство экое, – покачал седой головой профессор, – это в тяжелые-то годы общеземного кризиса!
– Это политиканы виноваты, не люди. Даже Марс забросили.
– Да какой Марс, если на Земле такое творится!
– Вот и я о том же. Хоть лучшие умы мира сберегу, как могу.
– Если война начнется, мы никого не сбережем.
– Дом – крепость человека, он обязан оберегать его от бед, – не согласился Иван.
А война началась. Впрочем, кто и за что дрался на этот раз на Земле, было непонятно как и сто, и двести, и тысячу лет тому назад. Впоследствии политологи назовут эту войну как-нибудь красиво, вроде Алой и Белой Белки, а может Очередной Мировой Шедевр от кучки одержимых, но так или иначе, она была беспощадна, кровава и жестока.
Ворбышев с сожалением смотрел на свой небольшой огород, где подрастали различные фруктовые деревья,